— Что?!

Глянув на него, заговорщически призналась магистру Ворониру:

— Драконы такой темный народ, они даже не в курсе, что едят девственниц.

Магистр скривился, отшвырнул от себя кинжал, постоял, кусая губы, потом задумчиво произнес:

— Что-то я такое видел в конспекте профессора Иваса. Да, печально. Но теперь ясно, почему я ни одной девицы в стенах УМа не обнаружил, пришлось прирезать Аттинура.

Я с трудом крик сдержала!

Но магистра Воронира такие мелочи, как чужая смерть, похоже, уже совершенно не трогали. Он постоял, разглядывая меня, одним щелчком отстегнул мои кандалы и, схватив за шею, стащил с жертвенника. Особо дергаться мне не дали, протащив до ближайшей стены, впечатали в нее и, вздернув мои руки вверх, приковали наручниками к высоко вбитому крюку. Ну, что сказать — на жертвенном алтаре мне было удобнее.

Но оба дракона смотрели на меня с видом победителей, мол, задача выполнена, мы герои. Переживание собственного героизма было, правда, слегка подпорчено Ворониром, который при помощи магии перетащил Гаррата со стены на алтарь, но даже на жертвеннике Владыка умудрился лежать со все тем же видом победителя.

А вот мне стало страшно, потому что это меня собирались покромсать обычным кинжалом, а вот для Владыки магистр выхватил из ножен кинжал из черной стали. Тот самый, заговоренный. Который раньше сам Гаррат и носил, во времена, когда прикидывался Вачовски. И вот этот конкретный кинжал легко мог причинить вред даже Правящему дракону! Где Ирэнарн?!

Ирэнарна не было, а Воронир отработанным движением занес кинжал над драконом!

— Послушайте, — заорала перепуганная я, — он тоже не девственник!

— Вранье! — гордо заявил Гаррат, устраиваясь поудобнее на каменюке. — Я берег себя для жертвоприношения!

На него с нескрываемым скепсисом посмотрели все: и я, и древний, и даже Воронир, который руку так и держал в замахе.

— Я чист душой! — заметно обидевшись на всеобщий скепсис, выдал Владыка Долины драконов. — Мое сердце невинно!

— Я бы скорее сказал, мозг у вас и чист, и невинен, — ядовито вставил Воронир, обидев тем самым Гаррата до глубины души, за что в следующее мгновение и получил уши — большие и зеленые.

— Хам! — высказался дракон, отворачиваясь от остолбеневшего магистра.

— Это что такое?! — взвизгнул тот в ужасе от появившейся лопоухости, которая и обзор ему закрывала, и нанести удар Владыке, не повредив заодно собственное ухо, не давала.

И в этот момент открылась дверь.

Мы все повернулись в ее сторону, причем я повернулась с надеждой, но надежда угасла, едва стало ясно, что это кто-то из преподавателей, и, судя по зеленому цвету мантии, с моего факультета.

— О-о-о, — протянул он, искренне поразившись массивным, красиво ниспадающим до земли ушам Воронира. — Магистр Валентайн, я прошу прощения, что прервал вас в благом деле убиения премерзких чешуйчатых гадов, но у нас сегодня очень интересный практикум, и я, как преподаватель, искренне убежден, что студентке Радович было бы крайне полезно на нем присутствовать.

Воронир, пытаясь копировать интонации отца и стараясь сделать вид, что уши его ничуть не тревожат и вообще они неотъемлемая часть ритуала, с достоинством ответил:

— Радович присутствует на гораздо более интересном практикуме, магистр Энверд.

Преподаватель посмотрел на меня, после на того, кого считал ректором, и возразил:

— Но у нее скованы руки, что несколько затрудняет процесс наблюдения за вашим практикумом, магистр Валентайн.

Это было правдой — руки, прикованные наручником одна к другой, были вздернуты вверх так, что действительно вид распластанного на жертвеннике Гаррата частично был для меня закрыт. Но проблема в том, что тут имела место и куда более страшная правда.

— Магистр Энверд, это не магистр Валентайн! Это Воронир, он сошел с ума и убил своего отца! — воскликнула я.

Воронир тяжело вздохнул, брезгливо поморщившись, посмотрел на меня, скорбно почесал ниспадающее до пола правое ухо, и в следующий миг пленников в помещении стало на одного больше!

— Нет, ну до чего же неудобные наручники, — сокрушаясь, произнес профессор Энверд, именно наручникам уделив пристальное внимание и как-то упустив тот факт, что его только что протащило через весь каменный зал, сильно ударило о стену, а после сковало этими же наручниками.

— Это все, что вас беспокоит? — недоуменно поинтересовалась я.

Профессор постоял, словно размышлял о чем-то, после чего вытащил руку из наручника… почесал нос, засунул руку обратно и признался:

— Нет, меня откровенно тревожит то, что мы имеем дело именно с Ворониром. Радович, вам наручники опустить пониже?

Неуверенно кивнула.

Тотчас же штырь, вбитый в стену, к которому, собственно, крепились наручники, сполз ниже, позволяя мне стоять хотя бы не на цыпочках. Причем Энверда вовсе не встревожило то, что все это, включая наш диалог и его способность использовать магию в антимагических наручниках, произошло на глазах у заметно изумившегося Воронира. И было чему изумляться — это на алтаре наручники были обычными, а вот эти должны были магию блокировать напрочь!

И в этот момент дверь снова распахнулась.

— Э, — оглядев зеленые уши, протянул Светозар, — магистр Валентайн, а вы профессора Энверда не видели? А, профессор Энверд, вот вы где!

И наша компания увеличилась еще на одного пленника.

После чего Воронир шарахнул по всем нам блокирующим магию заклинанием, откинул уши за спину, видимо, чтобы не мешали, сходил к двери, нервно зачаровывая ее, и зло прошипел:

— Не жертвенная, а проходной двор какой-то! Распустились! Никакого уважения к жертвоприношениям!

Профессор Энверд снова высвободил руку, почесал нос, чихнул, засунул руку обратно в наручник и философски заметил:

— Вероятно, причиной этого является время проведения жертвоприношения, магистр Воронир. Видите ли, исторически сложилось так, что по обыкновению подобные мероприятия происходят исключительно ночью, желательно при свете полной луны. Если вы обратите внимание на расписание практических занятий, вы обнаружите, что о практике проведения жертвоприношений с наступлением темноты известно даже первокурсникам, но ваши методы всегда отличались несколько непродуманным подходом.

Ушастый, теряющий облик предка, но не теряющий зеленые уши, Воронир медленно, с таким выражением лица, что я искренне испугалась за профессора, развернулся всем телом к магистру Энверду и прорычал:

— Аградоно!!!

Но заклинание мгновенной смерти не сработало…

— Произнесенное второй раз за сутки Аградоно нежизнеспособно, — укоризненно сообщил явно прописную истину магистр Энверд. — Да, не зря ходят слухи, что на детях гениев природа отдыхает. С другой стороны, ваша мать, бывшая хоть и элитной, но прости Триединый… несмотря на превосходные внешние данные, особым умом не отличалась. Теоретически умственные способности переходят к сыновьям от матерей, а гены, как известно, можно победить лишь путем целенаправленного трудолюбия, которое вам не свойственно. Учитывая все вышесказанное — не удивлен вашим тугоумием. И, к слову, магистр Воронир, это учебный жертвенник, на нем вот уже более пятидесяти лет в жертву приносятся исключительно неодушевленные вещи вроде корня мандрагоры. Соответственно, данный жертвенник не способен аккумулировать энергию смерти, и это уже не говоря о том, что без предварительного принесения в жертву девственницы у вас нет ни шанса взломать ауру дракона.