Ой. Может быть, убийца Арн все-таки появился бы, если бы это был такой социальный императив. Если бы не посещение было бы полной раздачей, если бы никто другой не осмелился бы отказаться.

Мне вдруг не захотелось находиться рядом с этой вечеринкой. Если бы Юра сразился с убийцей Арном, они, вероятно, полностью сравняли бы здание с землей. И я не мог угадать, кто победит. Оба были настолько выше моего собственного уровня, что я даже не знал, на что они способны.

А потом была еще одна вещь. Как отреагирует Юра, если я появлюсь на его модной вечеринке с подозрениями? Будет ли он снова драться со мной на месте? Выгнать меня? Рассказывать всем свои секреты? Или просто наблюдайте за мной с тихой ненавистью и замышляйте месть в другой раз?

Я сделала глубокий вдох. Нет, я не мог позволить своему страху контролировать меня. Я решил довести это расследование до конца, что я и сделаю. Моя жизнь закончилась. Я должен был помнить это. Я и так уже жил в долг, особенно теперь, когда Юра мог казнить меня или исчезнуть за то, что я сделал. Оставалось только сделать что-то стоящее в то время, которое у меня осталось.

Я знал, что пожалею об этом в тот момент, когда сказал это, но, если я собирался действовать как настоящий друг «третьего», я не мог бросить его. Если я действительно хотел знать правду, это был мой лучший шанс узнать ее.

— Тогда да. Конечно, я пойду с тобой и составлю тебе компанию, — сказал я, решая свою судьбу.

Глава 43

Возвращение в Зори

Мы не добились большого прогресса в поисках лекарства. В итоге я выбросил большую часть того, что скопировал, как совершенно бесполезное. Столько чепухи о призматиках, ни одна из которых не может быть применима. Но в моменты между сортировкой заметок и прослушиванием бормотания Арна о том, что он пишет, мои мысли постоянно возвращались к предстоящей вечеринке.

Я хотел этого, нуждался в этом, но в то же время это пугало меня так, как я никогда не мог себе представить. Что, если он не дал нужных мне ответов? Что, если это произошло? Освободит ли меня знание ответов или это окажется таким же бесполезным, как и все, что я делал до сих пор?

Потом был очень реальный страх, что я могу оказаться между разгневанным Юрой и убийцей Арном, пока они уничтожают все в поле зрения. Не привлекательная перспектива.

«Третий» не обращал внимания на мое внутреннее смятение и сосредоточил большую часть своих усилий на четкой организации своих теорий о социальных изменениях и единстве. Я пытался обуздать его большие надежды, но не смог придумать ничего достаточно убедительного, не признав прямо, что он был бесполезной фигурой в совершенно другой игре.

Это была не моя работа. Юра должен был сообщить своим гостям, что он ими всеми манипулировал.

Я упрямо пытался сосредоточиться на проекте «четвертого», но у нас было так мало работы, и я не понимал ни одной из задействованных теорий. Я возвращался в его мастерскую несколько раз в течение следующей недели, пытаясь выяснить, над чем именно он работал, когда все шло не так, но мои познания в алхимии практически отсутствовали. Стенографически он мог считать само собой разумеющимся требуемые часы поиска в учебниках, прежде чем я мог хотя бы начать понимать это.

Чтобы воспроизвести знания «четвертого», потребуются десятилетия исследований. А у нас не было десятилетий.

«Третий», похоже, смирился с тем, что его друг был безнадежным делом. Я не хотел признавать, что он был прав.

И все же роковая вечеринка задержалась в моем воображении. Я представлял себе тысячей разных способов собственной смерти: Юра швыряет меня через землю в глубокий океан, убийца Арн кричит, разрезая меня на куски, «третий» смеется и показывает, что он использовал меня только для того, чтобы добраться до Юры, чтобы закончить то, что он начал с Астазом. «Шестой» спокойно расчленил меня, а Арн Рэбэлс поджег дом моей матери.

Всю неделю я плохо спал, и чем ближе мы подходили к вечеринке, тем хуже у меня получалось сосредоточиться. В конце концов, даже его собственной невнимательности оказалось недостаточно, чтобы ослепить его от моего состояния, и «третий» начал спрашивать, в порядке ли я. Я настаивал, что со мной все в порядке, но не был уверен, поверил ли он мне.

За день до вечеринки я пытался придумать все возможные предлоги, чтобы уйти от нее. Я чувствовал себя явно нехорошо, боялся напряжённого узла, который сохранялся, хотя моя сила снова и снова пульсировала во мне спокойствием. Я начал думать, что каким-то образом выработал иммунитет к его силе, или, возможно, мой страх стал слишком сильным, чтобы он мог с ним справиться.

Арн подарил мне мои парадные одежды Рамма, он каким-то образом забрал их с Мины, и они были вычищены и отглажены до идеального блеска. Почему-то от этого мне стало только хуже.

Затем, наступила ночь. Я хотел маску, нужно было спрятаться.

Я не мог этого сделать.

Почему я согласился на это?

«Третий» метался вокруг, беспокоясь о том, какие книги ему могут понадобиться, чтобы продемонстрировать свою точку зрения, и я почувствовал, как моя сила сменилась со стабильной на агрессивную.

Я хотел больше времени. Фиолетовая молния пробежала по моей коже, все замедлилось. Но со скоростью пришла яркая ясность. Этого было бы недостаточно. Это было не то, от чего я мог убежать, бегая быстрее.

Арн поднял глаза, неправильно понял мой поступок и кивнул.

— Ты прав. Пора идти.

Он спрятал свои книги в сумку и шагнул в воздух, сияя ярко-желтым светом. Его действия казались медленными, давая мне полное слайд-шоу силы, пробуждающейся к жизни под его ногами, и пузыря, взбивающегося в сферу вокруг него. Мне пришло в голову, что это было бы полезно для изучения способностей, основанных на силе, в будущем, если бы у меня когда-нибудь была возможность наблюдать за новыми.

Я смотрел, как он уходит, с бешено колотящимся сердцем и гудящей силой, а затем неохотно шагнул в воздух. Я легко обогнал его, но сбавил скорость, чтобы отстать от него. Молния угасла, оставив меня уставшим и побежденным. Я пытался напомнить себе, что это то, чего я хотел, то, что мне было нужно.

Я мог бы даже помириться с Юрой, если бы он не убил