30 пудов русского золота, спрятанного в свое время атаманом Калмыковым. Говорили потом, что золото это оказалось найденным в самом неожиданном месте, причем в этом деле были замешаны некоторые чины японского командования.

В городе в эти дни циркулировали слухи, что маршал Уехара считает нужным отсрочить эвакуацию Владивостока до 15 ноября. Вместе с этим стало известным, что посадка частей 8-й японской дивизии на транспорты прекращена с 15 октября. Эвакуируются только технические и нестроевые части. На этой почве возникают всякие вздорные слухи.

Монархическая газета «Слово» перестала выходить. «Вечерняя газета» продана В.Н. Ивановым. Жители, более или менее причастные к Белому движению, готовятся к отъезду.

«Ожидается прибытие во Владивосток китайского крейсера „Хайюань“. Это судно получило уже приказ своего правительства. Вместе с тем слухи о прибытии французских и итальянских судов категорически опровергаются. Мир остается безучастным к разыгрывающемуся эпилогу русской драмы» – так заносит в свой дневник бывший Верховный главнокомандующий белой России генерал Болдырев, решившийся остаться во Владивостоке на милость победителей.

Мы остановили свое повествование о частях Сибирской группы на отъезде генерала Смолина с Рассыпной пади на ст. Пограничная, находящуюся в пределах Китая.

О своей поездке на ст. Пограничная генерал Смолин в докладе воеводе говорит следующее:

«Учитывая обстановку, я пришел к заключению, что совершенно неизбежны переход частей через границу и конфискация китайскими частями нашего оружия и имущества, и, чтобы по мере возможности избежать этого и других тяжких последствий интернирования, я наметил следующий план своих действий.

Оставляя части в районе сосредоточенными (Рассыпная падь – Сосновая падь), я лично прибыл на ст. Пограничная. При встрече с начальником китайского гарнизона ст. Пограничная генералом Чжан Цзунчаном (впоследствии «тюпан», одна из самых главных фигур Китайской междоусобной войны 1924–1928 гг.), – на его вопрос о моих дальнейших намерениях я заявил ему, что часть людей будет мною распущена.

С остальными же, оставаясь в пределах Приморья, перейду к партизанским действиям против красных. Что же касается излишка оружия, огнеприпасов и имущества, частью спрячу, частью уничтожу, если не представится возможность продать его. На это генерал Чжан Цзунчан ответил мне, что весь излишек имеющегося у меня оружия он готов приобрести за наличный расчет, и, в случае моего согласия на это, предложил срочно доставить ему подробный перечень оружия и огнеприпасов с указанием расценки.

Крайний недостаток в моем распоряжении денег (в денежном ящике интенданта имелось всего около 7000 иен) и продовольствия при наличии около 2700 человек и 800 лошадей, а также неизбежность, как мне казалось, конфискации у меня китайскими властями оружия и части имущества в случае перехода через границу делало для меня предложение Чжана вполне приемлемым и соответствующим моим планам.

Через сутки были готовы списки с общей оценкой имущества, преимущественно оружия и огнеприпасов, примерно на 50 000—60 000 долларов.

Эти данные я, вместе с генералом Толстовым, представил генералу Чжану. Последний признал их приемлемыми. Было заключено письменное условие, получен задаток около 5000 долларов и назначена смешанная комиссия от китайского гарнизона и моих частей, которая должна была в тот же день приступить к приемке на Рассыпной пади оружия и огнеприпасов. Оплата должна была производиться отдельно за каждую партию оружия, прибывшую на ст. Пограничная, причем размер партии не должен был превышать суммы задатка. Вместе с тем генералом Чжаном было поставлено дополнительное условие, сводившееся к тому, что если мои части будут вынуждены под давлением противника перейти границу ранее выполнения сделки, то договор теряет свою силу и оружие в таком случае конфискуется китайскими властями согласно международному правилу.

В этот же день на ст. Пограничная прибыл генерал Лохвицкий, уполномоченный воеводой. Согласно директивам воеводы, мне надлежало руководствоваться в своих действиях также указаниями генерала Лохвицкого. Генерал Лохвицкий, ознакомившись с обстановкой и моими действиями, вполне их одобрил.

Комиссия выехала на Рассыпную падь. К сдаче ей было намечено почти три четверти имевшегося у меня оружия, остальное же генерал Чжан разрешил по-приятельски, в случае неудачи наших партизанских действий, в скрытом виде провести к западу от Пограничной, в определенный район, где должны незаметно для представителей красных на Пограничной, пройти мои партизаны».

К вышеизложенному добавим, что все это имело место, согласно докладу, 17 октября. Речь идет о китайских, а не американских долларах, но в означенное время разница в размене была между ними весьма невелика.

Под 18 октября генерал Смолин в своем докладе воеводе повествует следующее:

«Утром ко мне прибыл генерал Толстов и заявил, что впредь до установления связи с воеводой и получения от него дополнительных директив, считает необходимым всем частям группы оставаться в районе Сосновая падь – Рассыпная падь, не продавать ни в коем случае китайскому командованию оружия и имущества и быть всем в полной боевой готовности, а всю конницу немедленно же двинуть для освещения полосы – с севера: Ново-Алексеевский – Жариково – Нестеровский— Прилуки – Новожатково – Григорьевское – Абрамовка, с юга: Софье-Алексеевский – Покровка.

Основанием к этому генерал Толстов приводил полученные им сведения о том, что красные, потерпев огромное поражение в районе Раздольное – Ново-Киевское, отходят под натиском белых наших частей и японцев на север к Спасску и что якобы красными даже очищен город Никольск-Уссурийский, подтверждением чего является потеря у меня соприкосновения с противником и отсутствие определенных сведений о нем.

Изложенное генерал Толстов подтвердил своим письменным приказом от 18 октября за № 2».

Текст этого приказа был таков:

«Генерал-майору Смолину.

Приказываю Вам немедленно выбросить вперед все конные части для освещения полосы с севера: Ново-Алексеевский – Жариково – Нестерово – Прилуки – Новожатково— Григорьевское – Абрамовка, с юга: Софье-Алексеевское – Покровка. Все остальные части оставить в районе Рассыпная и Сосновая пади.

№ 2 ст. Пограничная. Генерал-лейтенант Толстов».

Продолжаем цитировать доклад генерала Смолина воеводе: «Я приступил к исполнению этого приказа. Приемочная комиссия вернулась на Пограничную, и, таким образом, моя сделка с генералом Чжан Цзунчаном утратила свое значение».

В 11 часов 18-го полковник Аргунов отдал на Рассыпной пади приказ по отряду № 01208 следующего содержания:

«Командирам дружин Омской, Томской, Иркутской, Красноярской, Западно-Сибирской артиллерийской, Добровольческой батарее, Пограничной страже, Уссурийской сотне, копия наштагруппы.

Порядок движения: Красноярская дружина, Томская дружина, Западно-Сибир. артиллерийская, Омская дружина, Штаб отряда, Добровольческая батарея, Иркутская дружина, Пограничная стража, Уссурийская сотня.

Выступление предполагается в 12 часов».

Приказ генерала Смолина по частям группы № 3917, скрепленный начальником штаба группы – полковником Боровым, помечен 14 часами 30 минутами 18 октября. Разъезд Рассыпная падь. Его текст:

«Полковнику Аргунову, полковнику Богословскому, полковнику Мельникову, полковнику Ловицкому и полковнику Кострову.

Противник третий день остается пассивным,