— Мне кажется… нам следует… идти, — пролепетала Дебора.

С самодовольным видом он покачал головой.

Дождь усилился.

— Том, — запротестовала она и дернула его за руку. Она начинала промокать.

— Это всего лишь дождь.

— Но я не люблю дождь, — сказала Дебора, рассмеявшись, и высвободилась.

Том поймал ее, на этот раз обняв сзади.

— А вот и нет. Ты его любишь.

— Я промокла, — предупредила она. Ее волосы стали тяжелыми, а вязаный свитер покрылся пятнами.

— И как ощущения?

— Мокро.

Она попыталась разжать его объятия, но безрезультатно.

— Подумай, — убеждал Том все так же терпеливо. — Разве тебе холодно?

Теперь его лицо тоже было мокрым.

— Нет. Не холодно. Только мокро.

— Разве капли больно бьют тебя?

Дебора подумала, что это не больнее, чем принимать душ. Даже приятнее. Он был прав, это был ласковый дождик.

— О чем ты думаешь? — спросил Том.

«О маме», — хотелось сказать ей, а если не это, то — «О твоем брате». Любой вариант был безопаснее мысли о самом Томе и о его объятиях.

— О своих волосах, — грустно сказала Дебора. — Они и сухие непослушные. А когда намокнут, становятся просто неуправляемыми.

— Подними лицо, — мягко посоветовал Том.

Она послушалась, закрыв глаза, когда капли упали на веки.

— Теперь дыши, медленно и глубоко. Просто почувствуй это, Дебора.

Она опять сделала то, что он сказал. Она дышала медленно и глубоко, медленно и глубоко, уже промокнув насквозь, но не обращая на это внимания. Даже когда его объятия ослабли, Дебора продолжала стоять, подняв лицо к небу.

Наконец она опустила голову и только тогда заметила, что Том отступил. Дебора быстро оглянулась. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, такой же промокший, как и она. Темные волосы прилипли ко лбу, а рубашка к телу. Несмотря на это Том выглядел привлекательно.

— Как ощущения? — спросил он.

Ей хотелось сказать: «Я мокрая», но это говорило бы ее самолюбие. Еще подходило слово «Я свободная». Тем не менее она выбрала третий вариант, потому что он был самым неожиданным:

— Я чистая.

Ответ, конечно, был глупым, но это не помешало Деборе повторять эти слова про себя по пути домой под тем же нежным дождиком. Она не понимала, почему думает об очищении, если теперь ей придется хранить еще один секрет. Грейс чуть не потеряла сознание, едва увидев Тома, а уж если она узнает о его дружбе с Деборой… Не говоря уже о том, что его невестка подала на нее в суд.

Неудачный момент? Кошмарный момент.

Но Дебора все равно чувствовала себя очищенной, и это было очень важно. Дождь ничего не портил. Люди делали это сами.

Грэг сам привез детей в Лейланд в воскресенье после обеда, за что Дебора была ему очень благодарна. Учитывая то, что им предстояло, присутствие Грэга облегчало задачу.

Сначала нужно было поговорить с Холом. Грэг договорился о встрече, и за это Дебора тоже была ему благодарна. Признаваться в обмане было сложно, особенно когда обманываешь друга.

Как только они расположились в гостиной, Грэг выложил правду об аварии. Если Хол и рассердился на Дебору, то виду не подал. Он почти не смотрел на нее, почти не смотрел на Грейс. Присутствие Грэга его сдерживало. Как и предполагала Дебора.

— Итак, — подытожил Грэг, — как нам действовать дальше? Ясно, что мы должны поговорить с Джоном. Какие последствия могут быть для Деборы и Грейс?

Хол казался обеспокоенным.

— Дебора сдала протокол с ложными показаниями. За это ее могут судить.

— Штраф? — спросил Грэг.

— Если у нее были нарушения, она может получить срок.

— Мама! — заплакала Грейс.

Дебора взяла дочь за руку.

— У меня не было нарушений, Грейс. Пожалуйста, Хол.

Хол смягчился.

— Скорее всего, условный срок. Возможно, штраф.

Это Дебора могла пережить.

— Кто это решает? — спросила она.

— Дела о даче ложных показаний находятся в юрисдикции местной полиции, но не в случае гражданского иска.

Дебора подумала о Томе, но Грэг спас ее, нетерпеливо спросив Хола:

— Я хочу знать, что будет теперь. Если мы пойдем к Джону, скажем, завтра утром, какие будут последствия для Грейс? Ее накажут за то, что она покинула место происшествия?

— Возможно. Опять же, в этом случае это судебно наказуемый проступок. Вероятнее всего, ей дадут условный срок.

— Что значит «условный срок»? — нервно спросила Грейс.

Голос Хола стал мягче. Дебора никогда не сомневалась, что он любит детей.

— Это значит, что ты будешь жить так же, как раньше, до тех пор, пока не нарушишь еще какой-нибудь закон. В этом случае возникнут проблемы.

— Грейс не сделала ничего плохого, — вмешалась Дебора. — Это все я. Я отправила ее домой. Она хотела остаться.

— Это примут к сведению, — ответил Хол. — Она нарушила какие-то правила?

— Нет.

— Я выпила пива, — напомнила Грейс.

— Это другое, — сказал Хол. — Не уверен, что нужно рассказывать об этом Джону.

Грейс уставилась на него.

— Но я пила!

— Нам, возможно, придется ему об этом рассказать, — спокойно сказала Дебора. — Грейс необходимо, чтобы он знал.

Хол не любил, чтобы ему возражали.

— Ладно, но поверьте мне, ему все равно. Я знаю Джона…

— Это не оправдывает необъективное отношение, — вмешалась Дебора. — Разве не по этому поводу был судебный иск?

Хол поморщился.

— Господи, Дебора. Ты хочешь, чтобы он впаял тебе максимальный срок только потому, что хорошо к тебе относится? — Он опять повернулся к Грэгу. — Что касается Грейс, если не было никаких нарушений закона или правил движения вроде превышения скорости, не последует никаких санкций. Она будет иметь право водить машину и получит права. Опасность только в гражданском иске. Если вы пойдете к Джону сейчас с чистосердечным признанием, он обязан будет сообщить окружному прокурору. Это усложнит ситуацию.

— Предадут ли дело огласке? — спросил Грэг.

— Это зависит от прокурора. В принципе, это зависит от реакции семьи жертвы. Грейс несовершеннолетняя, поэтому ее имя не будет упоминаться в документах, но имя Деборы там будет. — Он поднял руку. — Все это предположения. Но вы должны понять, что если вы все расскажете Джону, будут последствия.