Вот и теперь Ки пробирала та же самая дрожь, дрожь, вызванная не только холодом. Детский страх охватил ее, – а что, если все знакомое и родное внезапно окажется совсем не таким, каким представлялось?..

В тот раз он неожиданно пошевелился, повернулся к ней, протянул руки, обнял… и она вдохнула его живое тепло, его знакомый запах, и мир снова стал настоящим. Она так и не спросила себя, почему он проснулся как раз тогда, когда это было необходимо. Она задумалась об этом только теперь. А что, если он и не спал вовсе, а думал какие-нибудь мрачные думы, неподвижно уставившись в потолок?..

Вандиен отодвинулся от Ки и один пошел прочь, и ее плечи обреченно поникли. Вот так. Темный коридор медленно поглощал его, забирая его у нее, уводя из ее жизни. Ки почувствовала, как обожгли глаза слезы. Впервые за долгое, долгое время. Она заставила себя выпрямиться и вздохнуть поглубже. Я просто устала, твердо сказала она себе. Вот и шарахаюсь от всего, словно годовалый неезженый жеребенок. Вандиен пинком ноги отворил какую-то дверь. Оттуда хлынул желтый свет масляной лампы, образовав прямоугольник на полу и на противоположной стене. Ки поспешила следом за Вандиеном, но он остался стоять на пороге, не проходя в комнату.

– Я подвел тебя, Зролан.

Он говорил медленно, его низкий голос звучал, словно у пьяного. Ки подошла и заглянула в комнату через его плечо.

Там на кровати сидела какая-то женщина, и одеяла и подушки еще хранили отпечаток ее тела. Ки снова испытала целый вихрь чувств – гнев, удивление, ревность, – но все улеглось само собой, стоило ей осознать возраст женщины. Да, волосы у той были черней черного и, гладко зачесанные со лба, пышными волнами падали на спину, а зрачки были полны огня, но морщины у губ и в уголках глаз говорили сами за себя. Перед Ки была лишь тень былой красоты: свежесть юности покинула это лицо уже очень, очень давно.

Ки покосилась на Вандиена. Тот так и стоял на пороге, недоуменно морща лоб и словно бы не очень веря в увиденное. Женщина опустила глаза первой.

– Значит, разглядел наконец, – проговорила она. – Да, теперь я – просто старуха. Знал бы ты, до чего тяжело дается мне это очарование, и с каждым годом становится все тяжелее… особенно когда приходится отводить глаза такому, как ты. Да, ты был настоящим искушением для меня, Вандиен. Ты любишь, ненавидишь и надеешься так самозабвенно, с таким жаром… Думаешь, я не видела, как ты пылал, стремясь помочь мне добиться моей цели! Ты был ястребом у меня на руке: прикажи я тебе достать для меня солнце с небес, и ты пустился бы в полет. Ты должна бы поблагодарить меня, женщина, – обратилась она уже к Ки. – Ты знаешь, я ведь могла бы заполучить этого молодца всего целиком. И душу, и тело. Я могла бы присвоить весь его жар, всю его страсть. Но я этого не сделала. Я еще не до конца честь потеряла. Ты действительно подвел меня, и я не вижу смысла обманывать тебя дальше. С Джени все в порядке?

– Джени жива, если ты это имеешь в виду. А вот насчет «в порядке» – не знаю. Да и будет ли она вообще когда-нибудь в порядке… Сегодня она потратила все свое мужество. Осталась ли хоть капля, чтобы противостоять деревне? Или ей одного озлобления для этого хватит?..

– Ну что ж. Чего, чего, а этого у нее в достатке и даже с избытком. Как, впрочем, и у тебя, возчик. Не надо думать обо мне слишком скверно, я этого не заслужила. Я просто очень стара, очень разочарована и очень утомлена. А ты… что ж, ты попытался. Вот уже много, много лет даже и этого не бывало…

– Может, и пытался, но все понапрасну. Итак, ты остаешься при золоте, а я – при своем шраме.

– Вот именно. Но, когда ты уедешь отсюда, да пребудет с тобой мое благословение… Поверь, возчик, это не пустые слова.

– Не сомневаюсь, что ради твоего благословения стоило терять упряжку в четыре скильи и тонуть самому…

– Другим случалось продешевить еще хуже. Только не думай, Вандиен, что все делалось развлечения ради. И не воображай, что нынешним вечером ты больше всех потерял. Да ты и вообразить себе не можешь, ЧЕГО ЛИШИЛАСЬ Я! А ведь я верила, что у тебя получится, Вандиен. Я глубоко заглядывала в твою душу. Ты из тех мужчин, которые следуют своим чувствам и, повинуясь велению сердца, совершают невозможное. Потому-то я тебя и наняла. Когда же я приоткрыла дверь в клетку, где, подобно птицам, обитали мои сокровеннейшие мечты… и вот они лежат кверху лапками, точно дохлые куры!.. Я слишком стара, чтобы попытаться еще раз. Мне теперь остается только сожалеть. О том, что я не встретила тебя много лет назад. О том, что ОНИ все же не доверили петь юной Киллиан, а прислали вместо нее ту Мастерицу Ветров. О том, что мне не придется попытаться еще раз…

Зролан медленно поднялась – старая, усталая женщина. Она и дышала совсем по-старчески, тяжело, с хрипом. Вандиен отступил от двери, пропуская ее. Ки, однако, не двинулась с места. Мастерица Ветров!.. Губы молодой женщины беззвучно двигались. Она почти наверняка знала имя, но вслух произнести не могла. Рибеке! Кто еще, кроме Рибеке? Слишком было похоже, что это она, Ки, взбудоражила и обозлила Заклинательниц. Чем в итоге и привела Вандиена к поражению. Привлекла слишком пристальное внимание и к себе, и к своему другу…

– Сколько?.. – вдруг спросила она. И Зролан, и Вандиен, казалось, успели про нее позабыть и едва ли не вздрогнули. Ки так и стояла в дверях, откинув на спину не успевший высохнуть капюшон. Русые волосы, потемневшие от воды, обрамляли узкое лицо. – Сколько?.. – еще настойчивее, почти зло повторила она.

– Что – сколько? – озадаченно спросила Зролан. Она хотела выйти из комнаты, но Ки не собиралась ее выпускать.

– Сколько стоит убрать шрам… если ты в состоянии это сделать.

– Этого не купишь за деньги…

– Проклятие! Это не ответ! Просто ты не смогла бы этого сделать, хотя бы он весь храм тебе сюда приволок! Сознайся, не смогла бы!

Зролан молча смотрела на Ки. Темные глаза взвешивали ее душу. А за ними угадывалась холодная сила, но Ки была слишком разъярена, чтобы думать еще и об осторожности.

– Она права, Вандиен, – проговорила, наконец, Зролан. – Убрать твой шрам – не в моих силах. Но есть некто, кого, завладей я сундуком, можно было бы убедить сделать это за один только взгляд под его крышку. Таким образом, я исполнила бы свою часть сделки, если бы ты справился со своей. Но ты ведь не справился.

– Сошелся тебе свет клином на этой единственной сделке! – Ки не кричала, но негромкий, охрипший голос действовал не хуже крика. – Кто такой этот «некто», способный вывести у человека с лица шрам?

И снова взгляд Зролан проник в самую душу Ки, и морщинистые губы тронуло насмешливое подобие улыбки.

– Неужто ты сама не догадываешься, Ки?

И Ки не нашла слов для ответа. Испытующий взгляд Зролан вгонял ее в стыд, она никак не могла сообразить, что та о ней знала. Или думала, что знала. Во всяком случае, тон ее говорил о чем-то настолько отвратительном и постыдном, что Ки просто не находила в своей прошлой жизни соответствующих поступков. Так или иначе, она поймала себя на том, что отодвигается в сторонку, давая Зролан пройти. Следом за старухой, казалось, увивался ледяной ветерок: от его дуновения Ки затрясло так, что застучали зубы. Ки упрямо сжала их и выглянула в коридор, но Зролан уже скрылась из виду. Ки повернулась к Вандиену.