займет у нас разумные полтора-двое суток на рассмотрение. Я хотел, чтобы его руководитель знал это, чтобы они не подумали, что мы тянем время. Я спросил его оценку военной ситуации. Он сказал, что получаемые им сообщения указывают на тупиковую ситуацию. Я сказал, что наши – тоже. Три минуты назад он сказал, что через два часа они придут с посланием, содержащим какое-то предложение.

Д: Еще до приезда Косыгина?

К: Он не сказал, в чем состояло предложение, – насколько оно срочно. Я могу позвонить Вам. Я просто хотел, чтобы Вы знали.

Д: Я полагаю, что отчеты с полей боя начинают доходить до них.

К: Он не проявил никаких признаков. Президент не… – я могу им позвонить и сказать, что президент спит.

Д: Я не знаю о Вашем президенте, но мой премьер-министр сейчас определенно спит.

К: Я просто подумал, что, если дипломатия начнет действовать, Вам лучше быть во всеоружии в плане информации. Теперь Вы знаете все, что знаю я. Я не мог сказать президенту, а Вы знаете даже больше, чем он.

Д: Я буду здесь, на работе.

К: Это займет около двух часов.

Д: Я никуда не тороплюсь.

К: Я знаю. И я не спешу.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

18 октября 1973 года, четверг

20:45

Д: Г-н Брежнев просил Вас убедить президента в следующем: это не совсем текст послания, но я читаю: «Мы продолжаем проводить очень широкие консультации с арабскими лидерами. Для его рассмотрения нам потребуется еще немного времени. В то же время мы – Советский Союз, советские руководители – хотим подумать, какую формулировку следует включить в текст проекта резолюции Совета Безопасности. На наш взгляд, данная резолюция должна включать следующие основные положения:

«1. Призыв к сторонам немедленно прекратить огонь и все военные действия на позициях, где фактически находятся войска.

2. Требование начать немедленно после прекращения огня поэтапный вывод израильских войск с оккупированных арабских территорий к линии, установленной в соответствии с резолюцией 242 Совета Безопасности, с завершением этого вывода в кратчайшие сроки.

3. Решение начать незамедлительно и одновременно с прекращением огня соответствующие консультации, направленные на установление справедливого и почетного мира на Ближнем Востоке».

Это главное. Я повторю еще раз. [Повторяет три вышеуказанных положения.]

К: Соответствующие консультации с кем?

Д: Наш комментарий включает следующие выводы. Мы считаем, что лучше всего было бы иметь ограниченное число участников этих консультаций. Мы, Советский Союз, готовы, если это устраивает вас и непосредственно вовлеченных участников и израильтян, к такого рода консультациям со стороны Советского Союза и США.

К: Почему вы заняли такую твердую позицию по отношению к своим союзникам?

Д: К каким союзникам? У нас много союзников. Хотел бы разъяснения.

К: Единственный союзник, который у вас есть как у постоянного члена Совета Безопасности.

Д: Ради предстоящего разговора почему бы и не бросить их?

К: На самом деле мы не больше хотим иметь там наших союзников, чем вы. Мы не намного больше горим желанием иметь там собственных союзников.

Д: Давайте сделаем такие выводы между США и Советским Союзом. Возникает вопрос о гарантии в случае принятия резолюции. Я согласился с Вами, если это приемлемо для обоих наших подопечных, что США и Советский Союз на новом форуме гарантируют выполнение этой резолюции. Мы также готовы гарантировать территориальную целостность, безопасность и неприкосновенность границ для всех, включая Израиль, учитывая в то же время его право на суверенитет и независимое существование. Мы чувствуем, что с такого рода гарантиями со стороны США и Советского Союза вряд ли кто-то будет сомневаться в жизнеспособности такой гарантии. Таким образом, г-н Брежнев хотел бы поделиться своими мыслями в таком ключе с президентом, и он хотел бы получить реакцию Белого дома. С моей личной точки зрения, есть две основополагающие вещи: Ближний Восток и наши отношения, которые нужно цементировать с вами.

К: Я понимаю. Вы увидите в сообщении, которое президент отправит вам примерно в 10:00 или 10:30, – это он имеет и хочет поработать над этим лично, что не является ответом на данный вопрос, – что он делает такой же акцент, не вдаваясь в подробности. Должен ли я все же послать Вам послание президента?

Д: Да, отмечу, что оно было получено до этого.

К: Потому что через два часа у нас не будет ответа. Мыслить вслух, не разговаривая с президентом, [я бы сказал], что самый сложный момент здесь – это пункт номер два, о немедленных действиях. Сразу после [некоего] прекращения огня израильтяне должны отойти к линии согласно резолюции 242, которая на самом деле еще не установлена. Во-первых, позвольте мне сказать, что, как я понимаю, Вы прилагаете очень конструктивные усилия…

Д: Да, я очень конструктивен.

К: Почему бы нам не рассмотреть это позже, а не дебатировать прямо сейчас, и, если у нас будет встречное предложение, мы свяжемся с Вами.

…

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

18 октября 1973 года, четверг

21:35

К: Здравствуйте, господин президент. Я просто хотел сказать Вам, что мы получили предварительное сообщение от русских. Они движутся в нашем направлении, но еще не совсем дошли туда.

Н: Понятно.

К: Это от Брежнева. Это их предварительные наблюдения. Косыгин еще не уехал из Каира. Они определенно движутся к той позиции, которую Вы обозначили вчера. Мы должны сохранять хладнокровие и никого не подводить.

Н: Да, мы не хотим…

К: У меня сложилось впечатление, что израильтяне могут очень хорошо выступать в танковом сражении. Они нам не говорят.

Н: А это сдвинет русских.

К: Я думаю… ну, не надо считать наших цыплят, но я думаю, Вы тут добились успеха.

Н: Это хорошие новости.

К: Это займет у нас еще двое-трое суток. Я отправляю – от Вашего имени – Брежневу ответ на его вчерашнее сообщение, в котором ничего не говорится, кроме того, что Вы все контролируете и хотите – и что конструктивный результат очень и очень желателен.

Н: Просто заверьте его, что мы готовы довести дело до конца. Мы не хотим, чтобы они думали, что мы завязнем. Спасибо.

Чтобы выиграть время – что усилило бы давление как на Москву, так и на Каир, – я, как обсуждалось с Никсоном, от имени президента отправил Брежневу послание, в котором не упоминалось никакой конкретики относительно вывода израильских войск.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ГЛАВЫ СОВЕТСКОЙ МИССИИ

ЮЛИЙ ВОРОНЦОВ[15] – КИССИНДЖЕР

18 октября 1973 года, четверг

22:20

В: Это Воронцов.

К: Юлий, самая удручающая мысль – узнать, что ты в городе.