– Как вы узнали о нас? – спросил он.

– К нам приехали двое. Один из них – бывший офицер, как и вы. Они очень беспокоились за вас.

Лейтенант снова покосился на Жоли. Та спала под грубым шерстяным одеялом. Волосы ее были в беспорядке, но даже в таком виде было видно, как красива эта девушка.

– Эта женщина – ваша пленница? – спросил он и плотоядно улыбнулся. – Эх, черт, давненько я не спал с бабой! Сейчас, пожалуй, не отказался бы даже от скво…

– Нет, – грубо оборвал его Джордан. – Она не пленница. Она bitnaash'aashn.

— Что? – не понял офицер.

– Моя жена, – с вызовом ответил Джордан. – И я требую, чтобы вы относились к ней с должным уважением, черт побери!

С минуту лейтенант непонимающе смотрел на Джордана, затем смущенно крякнул и, сменив развязный тон на уважительный, спросил:

– Мы можем переночевать с вами, сэр? Полагаю, наша миссия окончена. На рассвете мы тронемся в обратный путь.

– Как вам угодно, – примирительным тоном ответил Джордан.

Отряд спешился, и лейтенант подсел ближе к костру. Каждый раз, когда он искоса поглядывал на Джордана, его глаза блестели недобрым светом.

– Ваш племянник заявил, что Нана держал вас в плену. Это действительно так? – спросил офицер у Джордана после короткой паузы.

– Да, – коротко ответил Джордан, предпочитая не смотреть лейтенанту в глаза. – А что?

– Эх, вот бы арестовать старика! Представляешь, каким я сразу стал бы знаменитым? – мечтательно произнес офицер.

– Да, если б победил в схватке с ним, – грубо оборвал его Джордан.

– Ты прав, приятель, риск есть. Что поделать – не всем так повезло, у меня же нет такого прикрытия, как жена-индианка! – язвительно заметил лейтенант и тут же получил удар в челюсть.

В следующее мгновение Джордан схватил его за грудки и, зло шипя ему в лицо, произнес:

– Вы злоупотребляете моим гостеприимством, лейтенант! Убирайтесь вон! – Резким движением Джордан отшвырнул наглеца от себя.

– Но-но, – произнес лейтенант, отбежав на безопасное расстояние, – у меня здесь все-таки целый отряд! Мы можем спокойно порешить тебя вместе с твоей шлюхой и сказать, что это сделал Нана. Кто докажет, что это не так?

– Ты этого не сделаешь, приятель! – ответил Джордан, и в следующее мгновение в его руке блеснул нож. Острое лезвие чиркнуло по мундиру лейтенанта, срезав пуговицу. – Ты, кажется, хотел арестовать Нана? – продолжил Джордан. – Если будешь вести себя хорошо, я могу рассказать, где его найти.

Лейтенант помолчал с минуту.

– Хорошо, твоя взяла, – кивнул он наконец.

– Жордан, почему солдаты так быстро ушли? – спросила Жоли, сидя на корточках у костра и вглядываясь в его пламя.

Джордан пожал плечами:

– Должно быть, передумали – решили сначала отправиться за Нана. Этот лейтенант, кажется, горячий парень – кто знает, может, ему и удастся найти его.

Жоли улыбнулась, по-прежнему глядя в костер. Ей снова вспомнились недавние слова Джордана, когда он назвал ее женой. Огонь разгорался все жарче, оранжевые языки пламени, казалось, вот-вот достигнут неба.

– Жордан, – тихо позвала Жоли. Джордан посмотрел на нее:

– Что, родная?

– Скажи: ты не жалеешь о том, что так и не удалось забрать золото и что вместо богатства ты получил меня?

Джордан молчал. Молчала и Жоли. Она ждала ответа – хотела и одновременно боялась его услышать.

– Нет, Жоли, не жалею, – наконец проговорил Джордан. – Я готов заявить где угодно и перед кем угодно: все золото мира не стоит и одного мгновения счастья с тобой.

Жоли посмотрела на любимого и по его взгляду безошибочно поняла, что все сказанное им – правда. Жоли вдруг вспомнилась Лозен. Она всегда немного завидовала этой женщине – в ее жизни был Серый Призрак, пусть даже, в конце концов, она и потеряла его… Но теперь Жоли точно знала: Лозен позавидовала бы ей, Жоли.

Джордан обнял любимую за плечи и прижал к себе. Жоли чувствовала, как бьется его сердце. Небритый подбородок щекотал ее лоб.

– А если бы я предпочел золото? Что тогда? Ты презирала бы меня? – неожиданно спросил Джордан.

– Dah. Но почему ты спрашиваешь, Жордан? Ты хочешь вернуться туда, попытать счастья еще раз?

Джордан отступил от Жоли на шаг и, улыбнувшись, ответил:

– Нет. Но видишь ли… – Он помолчал немного, а затем добавил: – Когда я забирал наше барахлишко из того вигвама, в числе прочего прихватил и рюкзак Эймоса. Каюсь, я заглянул в него. Так вот, пока мы были в этих чертовых пещерах, наш друг, оказывается, даром времени не терял – успел-таки набить его слитками и драгоценностями… Надеюсь, Эймос не откажется поделиться добычей со мной и Гриффином – как-никак мы напарники… Богачами это, может быть, нас и не сделает, но моей доли вполне хватит на то, чтобы купить приличное ранчо где-нибудь здесь, в горах. Может быть, на пару с Эймосом – хотя, конечно, это его дело, как распорядиться своей долей. А нет, так один, то есть, – поправился Джордан, – разумеется, с тобой. Много ли, в конце концов, человеку нужно для счастья? – Он хитро подмигнул Жоли. – A, bitnaash'aashn?

— Но ты, помнится, говорил, что хочешь поехать в Мексику и в эту… как ее… – Жоли наморщила лоб, стараясь припомнить название страны.

– В Европу? – подсказал Джордан.

– 'Аи, в Европу, – согласилась Жоли.

– Съездим, почему бы и нет? Ты поедешь со мной?

Джордан снова обнял Жоли и прижал к себе. И в Европу, и в Мексику они обязательно съездят – но, похоже, на какое-то время все поездки придется отложить. Джордан еще не знал, что под сердцем у Жоли уже бьется новая жизнь. Весной этот человечек появится на свет. Жоли почему-то казалось, что это непременно должен быть мальчик – с голубыми, словно небо, глазами и черными, как у матери, волосами. Когда он вырастет, то будет большим и сильным, как его отец… Потом он встретит свою девушку, полюбит ее, и у них появятся дети, и все повторится сначала. Так было тысячелетия назад, так будет и еще через тысячи лет… Так было и есть у апачей, так было и есть у белых людей. Может быть, когда-нибудь апачи и белые поймут, что они не враги друг другу, и станут наконец жить в мире…

Так думала Жоли, и ей хотелось плакать от счастья.

– Жордан, – тихо позвала она. – Я должна тебе кое-что сказать.

27 сентября 1886 года

Тополя, высившиеся вокруг аккуратного деревянного домика, надежно защищали его от ветров. От дома, петляя, тянулась узкая дорожка, уводившая в бескрайние поля.