прямо в щеку, чтобы быстрее подействовало. Затем достал перекись и начал промывать раны. Вскоре, когда взгляд особиста прояснился и лекарство начало действовать, я обратился к больному.

— Родион Петрович, я должен вставить на место челюсть и нос. Постарайся не рыпаться. Потом обработаем твои раны.

Резкое движение руки, неприятный хруст… И нос снова смотрит прямо. Еще несколько секунд, похожее действие… Челюсть на месте.

С Родионом мне пришлось колдовать еще около сорока минут. Я наложил на его лицо не меньше десятка швов. Когда дело было закончено, я обернулся. Вадим все-таки отключился.

Я пересел на переднее сидение. Саня продолжал аккуратно вести машину, огибая вросшие в дорогу куски металла, которые раньше тоже носили гордое название автомобиля.

— Тебя сменить? — обратился я к нему.

— Прикалываешься? Я об этом мечтал столько лет, и ты хочешь меня лишить счастья?

То ли он быстро приспособился разговаривать с опухшими губами, то ли на радостях забыл, что его лицо помято. Но из его речи полностью исчезли все дефекты.

— Ладно… — отмахнулся я. — ничего подозрительного по дороге не было?

— Все спокойно. Ничего. Ни погони, ни засады, ни демонов летающих…

Внезапно он прервался и спросил уже серьезным тоном.

— Как они?

— Жить будут. У Вадима большая кровопотеря, но через пару недель будет, как огурчик. У Родиона лицо поломано и сильное сотрясение. Надо искать место, где можно восстановиться за пару неделек. Да и запасов у нас больше нет. Патронов тоже.

— Атлас остался?

— Да, ответил я, засовывая руку за пазуху. Сейчас найду подходящий городок.

Пока я листал атлас, отчаянно соображая, где мы можем находиться, на улице пошел снег.

— Отлично! — сказал Терентьев, — к утру все следы засыплет.

— Вот! Кажется, нашел, — пробормотал я, и добавил уже громче. — Километров через сто, будет дорога отходить налево. Десять километров по ней и будет городок, районный центр. Как начнет темнеть, фары не включай. Лучше сбавим скорость. Остановишься за два километра от города, я схожу на разведку. Если все чисто, обоснуемся там.

— А чем тебя эта деревня не устраивает? — спросил Терентьев.

Мы как раз проезжали мимо какого-то поселка. Перемещаться по нему было сложнее, так как местами дорога была полностью перекрыта скрытыми под сугробами снега машинами.

— Здесь нет медикаментов, оружия, провизии и снаряжения. А там можно будет попытаться найти.

— Ладно, убедил! — отозвался мой друг и добавил довольным голосом. — Как же круто! Теперь и умирать не страшно. Вот уж не думал, что представится еще погонять на машине!

В ответ я лишь сокрушенно покачал головой.

Все прошло по плану. Город оказался мертвым. Я вернулся с разведки уже далеко за полночь.

Саня все сидел за рулем, всматриваясь в темноту и не выпуская из рук автомат.

— Уф ты! Напугал! — пробормотал он, когда я впрыгнул в бронеавтомобиль. — Ну что там?

— Чисто. Поехали. Я присмотрел небольшой домик на другом конце города. В нем даже дрова заготовлены.

— Если доедем. Солярка на исходе. Этот крокодил ее сжирает прямо на глазах.

— Тогда быстрее поехали, а то еще и Вадима с Родионом придется на руках нести. Как они кстати?

— Спят. Час назад оба пришли в себя. Особист что-то мычал неудобовразумительное, а Вадим матерился, как сапожник. Потом как-то затихли и уснули. Кстати, забыл узнать, а как ты нас нашел?

— Просто запомнил, где стоит машина….

— Да нет, я не о том. Когда из плена вызволил.

— Так вас взяли прямо у меня на глазах. Утром с животом было так туго, что я только-только вас догнал. Вы были внизу, когда палить начали. Мне ничего не оставалось делать, как смотреть. Вмешиваться было бесполезно. А потом я отправился следом за вами по следам.

— Спасибо, — проникновенно промолвил мой друг. — Куда ехать-то?

Мы как раз пересекли границу города и впереди возвышались коробки многоквартирных домов.

Не прошло и часа, как мы уже грелись около печки, расстелив себе постели прямо на полу. «Тигр» нас не подвел. Топливо закончилось аккурат в тот момент, когда мы въехали во двор домика.

Как самому целому, дежурить ночью пришлось мне. Впрочем, я не был в обиде.

Как только рассвело, и проснулся Терентьев, ко мне пришла в голову отличная мысль — помародерствовать.

Добыча оказалась знатная. Помимо одежды, медикаментов и консервов, мне удалось подстрелить с арбалета несколько зайцев.

Войдя в дом, я обнаружил, что больные были уже в лучшем состоянии, чем накануне. Они сидели около печки и что-то бурно обсуждали.

— Всем привет, поздоровался я.

— Ну как? — спросил Третьяков.

— Город супер. Хоть вообще здесь оставайся. Еда, одежда, снаряжение. Пару лет назад я мечтал в таком обосноваться. Позавтракаем?

Все согласно закивали. Один Родион грустно смотрел на меня. Ему жевать пока было никак нельзя. Но ничего, хотя бы бульончик сварим и через трубочку дадим выпить, и то уже будет лучше. А там, через пару дней может и жевать начнет. Хотелось на это надеяться.

К счастью, за две недели мы смогли восстановиться. Ну, конечно, не полностью, но достаточно для того, чтобы продолжить путь. Самым сложным было отговорить Вадима и Саню вернуться обратно, чтобы заряды не достались тем отморозкам. В чем-то они были правы, но терять драгоценное время на это мы не имели права.

И вот, в одно раннее утро, в начале марта, мы покинули город, чтобы, наконец, выполнить свою миссию.

На прощанье Терентьев подошел к автомобилю, который мы закидали снегом, чтобы он не был виден со стороны.

— Ласточка, ты моя! — ласково пробормотал он, поглаживая броню. — Спасибо тебе, моя хорошая. Я тебя никогда не забуду!

— Поцеловать на прощанье не забудь! — не выдержал я. — Только когда к корпусу примерзнешь, на мою помощь можешь не рассчитывать.

— Главное, чтобы он не полез исполнять супружеский долг! — рассмеялся Мамонтов.

Даже Родион Петрович хрюкал от смеха, не смотря на то, что его челюсть по прежнему болела.

— Да ну вас! Ничего вы не понимаете! — надулся Саня.

А потом посмотрел на нас, задумался, не выдержал и тоже рассмеялся.

В таком настроении мы и покинули гостеприимный город. Вместо армейских рюкзаков за плечами теперь висели туристические. Вместо палатки с буржуйкой, у нас теперь была обычная двуспальная палатка с арктическими спальными мешками. Порванную одежду тоже заменили на теплую