Чтобы повысить темпы наступления, а главное, обеспечить самостоятельность в действиях подвижных соединений, в их колоннах следовали противотанковые орудия на прицепе у танков и бронетранспортеров, а за ними машины с горючим.

Одновременно группы из трех-пяти танков каждая перерезали все идущие на восток дороги, тем самым препятствуя организованному выходу советских частей из окружения. Как отмечалось в докладе штаба артиллерии Юго-Западного фронта «О деятельности артиллерии противника за январь – февраль 1943 года»: «На центральном участке с 22 февраля танковые и моточасти имели большое количество полковой противотанковой артиллерии, которая следовала на прицепе у танков и автомашин. Противник вел артиллерийский огонь главным образом прямой наводкой с открытых огневых позиций. Также в боевых порядках танков действовала самоходная артиллерия. Группы по 3–5 танков и 1–2 самоходных орудия выходили на дороги в тылу наших войск и удерживали их под обстрелом, препятствуя снабжению и маневру наших частей»[263].

К тому же преимущество противника в подвижности приводило к тому, что отдельные соединения (как, например, 267-я стрелковая дивизия 6-й армии), не успев выйти в районы сосредоточения, вновь попадали в окружение и должны были с боями прорываться из него.

В создавшейся к 25 февраля тяжелой обстановке командующий войсками Юго-Западного фронта решил, наконец, отказаться от дальнейших попыток вести наступательные действия и принял решение о переходе войск правого крыла фронта к обороне. Свое решение генерал-полковник Н.Ф. Ватутин сообщил в докладе Ставке Верховного Главнокомандования. В этом докладе впервые давалась правильная оценка действий противника. В нем говорилось также о тяжелом положении войск. В частности, сообщалось, что войска фронта понесли значительные потери, нуждаются в пополнении. Отмечалось также плохое положение дел с ремонтом танков. Так как все фронтовые ремонтные средства следуют за корпусами, то танки, оставленные в глубоком тылу, ремонтировать некому. Намеченные же для фронта два подвижных ремонтных танковых завода до сих пор на фронт не прибыли. Докладывая Ставке свое решение о переходе к обороне и о тех мерах, которые принимаются для отражения контрнаступления немецких войск, Ватутин просил активизировать действия Южного фронта, ускорить прибытие следовавших в распоряжение Юго-Западного фронта стрелковых дивизий и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, направить авиацию Воронежского и Южного фронтов на уничтожение танковой группировки противника, наступавшей против Юго-Западного фронта[264].

В соответствии с замыслом Ватутина в полосе 6-й армии, где на флангах занимали оборону лишь 15-й стрелковый корпус и выдвинувшаяся в Лозовую 58-я гвардейская стрелковая дивизия, 50-километровый разрыв, образовавшийся между ними, должны были прикрыть выходившие из окружения сводная кавалерийская дивизия, 4-й гвардейский стрелковый и 1-й гвардейский танковый корпуса. 1-й гвардейской армии и соединениям подвижной группы фронта он приказал удерживать рубеж Старые Близнецы, Барвенково, Черкасская, Славянск.

Наряду с этим командующий войсками фронта уточнил задачи, состав и полосы обороны армий, передав в оперативное подчинение 1-й гвардейской армии подвижную группу фронта и одновременно выведя из ее состава 78-ю стрелковую дивизию в занимаемой ею полосе обороны. Важным мероприятием, которое позволяло упорядочить управление войсками, необходимо признать и создание на этом направлении вспомогательного пункта управления фронта под командованием заместителя командующего генерал-лейтенанта М.М. Попова.

Однако время было безвозвратно упущено, и не замеченная ранее угроза стала перерастать в катастрофу. Создать сплошной фронт обороны в полосе 6-й армии так и не удалось. Не встречая организованного сопротивления в центре оперативного построения армии, противник начал непрерывно атаковать Лозовую, одновременно нанося по ней мощные удары авиацией. В полосе 1-й гвардейской армии основные драматические события развернулись в районе Барвенково.

25 февраля с первых часов боя западнее и восточнее Барвенково враг прорвал оборону сводных отрядов танковых корпусов подвижной группы фронта, 195-й и 44-й гвардейской стрелковых дивизий, некоторые их части рассек и окружил. «Противник, действуя мелкими группами по 10–15 танков, перерезал коммуникации наших частей, нарушил их управление. Все это привело к тому, что в районе Троицкое 1-й и 2-й мотострелковые батальоны 32-й мотострелковой бригады и 10-я лыжная бригада в районе Александровки потеряли 50–60 % личного состава и вооружения и дали возможность выйти танкам противника в район севернее Степановки, чем противник завершил окружение 18-го танкового корпуса», – сообщалось об этих событиях в «Отчете о боевых действиях БТ и МВ фронта за январь – март 1943 года»[265]. В результате гарнизон Барвенково оказался отрезанным от главных сил, более того, возникла угроза его полного окружения.

В 19 часов состоялись переговоры между командующим войсками фронта и командующим 1-й гвардейской армией. В ходе их ведения генерал Кузнецов доложил, что «наши части закрепляются на рубеже Черкасское, Барвенково, Лозовая. Перед фронтом армии на участке Черкасское, Семеновское действует до двух пехотных дивизий при поддержке 120–150 танков. Наша авиация наблюдала новый подход частей как на барвенковском направлении со стороны Красноармейского, так на краматорском в районе Артемовска». В своем ответе Ватутин обратил внимание на то, что теперь главная задача состоит в том, «чтобы не допустить ни в коем случае прорыва на изюмском и купянском направлениях и разбить противника, удержать фронт Лозовая, Барвенково, Славянск и далее на восток»[266].

Стремительное наступление противника привело к глубокому рассечению фронта обороны 6-й и 1-й гвардейской армий. Фактически они оборонялись в трех изолированных друг от друга группировках: 15-й стрелковый корпус 6-й армии – на рубеже Рябухино, Лиговка; 58-я гвардейская стрелковая дивизия и части 1-го гвардейского танкового корпуса – в Лозовой; соединения и части 1-й гвардейской армии – в районах Барвенково и Славянска. В разрывах между ними продолжали выходить из окружения 106-я стрелковая бригада, 267-я стрелковая дивизия, соединения и части 4-го гвардейского стрелкового корпуса вместе со сводной кавалерийской дивизией 6-й армии[267]. Вот как отражено их состояние в журнале боевых действий фронта: «35-я гвардейская стрелковая дивизия вышла из окружения и сосредоточилась в районе Рождественского. Имеет в своем составе около 500 человек, 76-мм пушек – 3, 122-мм гаубиц – 3, 37-мм пушек – 2.

41-я гвардейская стрелковая дивизия: 122-й гвардейский стрелковый полк вышел из окружения в составе 50 человек. Остальные части дивизии мелкими группами продолжают выходить и сосредоточиваться в Волвенково…»[268]