Таким образом, сосредоточить ударную группу к назначенному времени начала наступления не удалось. Вышедшие же в район сосредоточения части практически не имели горючего и боеприпасов: 111, 184, 219-я стрелковые дивизии, 138-й и 265-й гаубичные полки не располагали бензином вовсе; 12-й танковый корпус имел одну заправку для боевых и 0,1–0,5 заправки для вспомогательных машин; 15-й танковый корпус располагал одной заправкой для танков и 1,25 заправками для автомашин; истребительно-противотанковые полки и полк ПВО «имели 0,25 заправки горючего в некоторых машинах, а часть машин стояла с пустыми баками». Соединения ударной группы имели от 0,6 до 1 боекомплекта к стрелковому оружию и 1 боекомплект к танковому вооружению. Гаубичные артполки имели 0,2–0,4, а истребительно-противотанковые полки – 0,5 боекомплекта. Командиры соединений докладывали, что подвоз боеприпасов невозможен из-за отсутствия горючего. Утром в штаб 12-го танкового корпуса поступила шифровка начальника штаба 3-й танковой армии о направлении горючего для группы Зиньковича в Староверовку, куда были высланы представители соединений с целью скорейшей доставки топлива в Шляховую.

Тем временем соединения группы подвергались атакам подразделений танковых дивизий СС «Рейх» и «Адольф Гитлер». К 16 часам они обошли группу Зиньковича с флангов, потеснили 350-ю стрелковую дивизию с занимаемого ею рубежа и тем самым замкнули кольцо окружения и перерезали все пути подвоза контрударной группировки армии. Колонна с предназначавшимся для нее горючим была атакована противником на дороге Староверовка – Шляховая и частично уничтожена, частично вернулась в Староверовку.

В 21 час 25 минут 2 марта командиром группы в штаб армии было направлено донесение: «Еще раз докладываю, ГСМ совершенно нет. Вся артиллерия и малые танки стоят. Доставить колесным транспортом невозможно. Дорога Медведовка, Шляховая противником отрезана. Без обеспечения горючего перейти в наступление нельзя. Противник ведет с утра наступление из Павловки, Краснополья. Обеспечение горючим во всех соединениях тяжелое. Прошу подать горючего первого и второго сорта». В ходе радиообмена генерал Зинькович доложил командарму свое мнение: «Считаю наиболее целесообразным идти на присоединение к своим войскам». Около 22 часов 2 марта была получен приказ из штаба армии, в котором разрешалось под покровом темноты оторваться от противника и выйти в район Тарановка, Рябухино, Охочее[282].

Командир группы принял решение осуществить прорыв из окружения двумя колоннами: правая – 15-й танковый корпус с 138-м гаубичным артиллерийским полком должен был двигаться по маршруту Шляховая, Ленинский Завод, Лозовая, Охочее; левая – 12-й танковый корпус с 265-м гаубичным артиллерийским полком имел задачу выдвигаться по маршруту Ленинский Завод, Лозовая, Парасковея, Рябухино. Отход танковых корпусов должны были прикрывать стрелковые дивизии. Машины, не имеющие горючего, и артиллерию приказывалось «буксировать всеми имеющимися средствами и способами, главным образом танками. Ненужное для боя имущество и отстающие машины уничтожить».

Дальнейшие события в полосе ударной группы армии отражены в ее отчете по итогам операции: «Противнику удалось сильным артминометным огнем вывести из строя большое количество автомашин и орудий частей группы. Большое количество автомашин, орудий и несколько танков были уничтожены в пути движения из-за отсутствия горючего. Попытка буксировать орудия и автомашины за танками не увенчалась успехом, так как глубокий снежный покров и целый ряд глубоких балок с крутыми подъемами не давал возможности двигаться ввиду перегревов моторов. Радиостанции соединений прекратили работу после первого боя с противником, так как часть из них была выведена из строя полным уничтожением, а часть имела повреждения. Попытки установить связь с соединениями группы через офицеров связи на танках также успеха не имели»[283].

К утру 5 марта соединения группы Зиньковича основными силами вышли к рубежу обороны армии в районе Охочее, Рябухино. «Части потеряли в основном материальную часть транспортных машин и тяжелое оружие. Соединения и части, вышедшие из боя, были небоеспособны и нуждались в доукомплектовании, для чего решением командарма были выведены в войсковой тыл, где и занялись приведением себя в порядок», – отмечалось в том же отчете. Из 26 исправных танков 12-го танкового корпуса, имевшихся на момент формирования группы, к своим войскам вышло 13 машин (1 КВ, 10 Т-34 и 2 малых танка). Из 25 исправных танков 15-го танкового корпуса к своим войскам не вышел ни один. Командир 15-го танкового корпуса Герой Советского Союза генерал-майор танковых войск Копцов, который был удостоен этого звания еще за бои в Испании, погиб в бою при прорыве из окружения. При этом утверждения авторов ряда трудов о том, что танкисты сумели вывезти и захоронить тело командира корпуса, как показали исследования последних лет, являются неверными.

О том, что же произошло на самом деле, свидетельствуют материалы назначенного по факту гибели комкора расследования: «3 марта 1943 г. года генерал-майор Копцов, руководивший отходом частей корпуса из района деревень Шляховая, Кегичевка, был ранен в правую ногу осколком разорвавшейся мины. Раненый Копцов был уложен в санитарную автомашину. Уход за ним осуществлялся военфельдшером роты управления корпуса Бубновой. Санитарная машина, в которой находился Копцов, была прицеплена к одному из трех выходивших из боя танков Т-34 частей танкового корпуса. На головном танке следовал заместитель командира 88-й танковой бригады подполковник Трушин. Вслед за первым танком двигался танк, буксировавший санитарную автомашину с раненым генерал-майором. Третий танк следовал в 100–150 м справа… У хутора им. Шевченко (4 км восточнее деревни Пар. Шляховая) третий танк отстал… В районе между хутором им. Шевченко и хутором Новый Свет санитарная машина с раненым генерал-майором была обстреляна, вследствие чего генерал-майор был перенесен в танк… В районе хутора Новый Свет танк потерпел аварию. Генерал-майор Копцов был вынесен из танка уже мертвым. Причины смерти установить не удалось. Предположительно, разрыв сердца (из показаний военфельдшера Бубновой). Тело Копцова было уложено в сани с упряжкой лошадей. В сопровождении ординарца генерала – старшего сержанта Юдина и старшего сержанта Сербина сани продолжали движение… В районе станции Лихачево военфельдшер Бубнова, вследствие темноты, потеряла из виду сани с телом генерала… До сего времени единственные сопровождающие генерал-майора – ординарец старший сержант Юдин и старший сержант Сербин не возвратились. Вследствие этого вопрос о местонахождении тела генерал-майора Копцова и дальнейшей его судьбе остается невыясненным» (из донесения № 0290 от 5 апреля 1943 г. Военному совету 3-й танковой армии, подписал врид командира корпуса подполковник А.Б. Лозовский. Основание: ЦАМО РФ. Ф. 3 ТА. Оп. 4453. Д. 2. С. 294–94об.). Таким образом, можно сделать вывод, что на основании материалов расследования генерал-майор Копцов должен был числиться пропавшим без вести.

Судьба погибшего генерала была выяснена в конце войны, когда был освобожден из плена его ординарец – Юдин. Так, в одной из учетно-послужных карт на В.А. Копцова имеется запись следующего содержания: «Адъютант командира 15-го танкового корпуса… старший сержант Юдин сообщил, что 29 марта 1943 г. во время боев корпуса в районе западнее Харькова Копцов был смертельно ранен и после попытки выйти из окружения 2.4.43 (приведенные даты, по всей видимости, ошибочны. – Авт.) был захвачен немцами вместе с Юдиным во время сна в плен. Через несколько часов после пленения Копцов умер и похоронен южнее села Красный Совхоз Алексеевского района Харьковской области по левую сторону дороги (вх. № 305 от 11.01.1945 г.)»[284]. Значит, захоронение его тела в поселке городского типа Первомайский Первомайского района Харьковской области, как это указано в учетно-послужных документах, состоялось уже после войны.