Жизнь продолжала меняться. Быть может, всем четверым стоит приехать сюда еще через шесть лет? Интересно, что произойдет с ними к тому времени?

Я совсем забыла, как ненавижу зоопарки. Если бы Роб предложил приехать сюда еще раз, я бы попросила его поехать без меня. Было что-то чудовищно жестокое в виде диких зверей, заключенных в клетки. Из того немногого, что я помнила о своем отце, я знала, что он чувствовал себя именно так. Наверное, это было следствием того, что он так много времени провел в лагере для военнопленных.

После того как Гари посмотрел на всех животных, Роб спросил, не хочет ли он пойти по второму кругу. Когда мальчик отказался, я вздохнула с облегчением.

— Я хочу есть, — объявил он. — Хочу сосисок и жареной картошки.

Мы отправились в Честер (мы приехали сюда на машине Роба) и нашли неплохой ресторан, где я заказала себе треску с жареной картошкой. Для меня это был настоящий праздник, потому что Марион считала жареную пищу вредной для здоровья. Она никогда не жарила картошку, а слово «кляр» считалось в нашей семье бранным.

Сегодня мне казалось, что меня разорвали на две части. Одна часть хотела быть с Робом, а другая рвалась к матери. Со вчерашнего дня мои чувства кардинально изменились. Я и не предполагала, что мы сможем так быстро найти общий язык. Теперь мне хотелось защитить ее от всех бед, и мне было больно при мысли, что мама столько лет провела в тюрьме. Сегодня был день ее рождения. Ей исполнилось пятьдесят, но она настояла на том, чтобы мы ничего не организовывали.

— Мы можем устроить вечеринку, когда мне стукнет пятьдесят один. Быть может, тогда мне захочется отметить день рождения.

В ближайшем будущем, когда мы с ней останемся дома вдвоем, я обязательно поговорю с ней об отце. Я не смогла забыть бурных скандалов, бушевавших в нашем доме. Неистовствовал всегда отец. Мать увещевала его, и ее голос был неизменно тихим, терпеливым и спокойным. Но от этого отец только приходил в еще большую ярость.

— Шлюха! — взвизгивал он.

Однажды он сказал:

— Как бы я хотел тебя убить.

Это привело меня в ужас. Я хотела остановить его, но не знала, как это сделать. Как бы то ни было, моя мать убила его раньше.

— О чем ты думаешь? — спросил Роб.

Я отсутствующим взглядом посмотрела на него.

— Что?

— Я спросил, о чем ты думаешь? Я уже два раза задал тебе вопрос: хочешь пудинга?

— Нет, спасибо, но я не отказалась бы от чая. Прости, — извиняющимся тоном добавила я, — я куда-то улетела. — Я придумала очень простой способ побыть одновременно и с Робом, и с матерью. — Поехали ко мне, познакомим Гари с Эми, — предложила я. По крайней мере, я могла называть ее Эми, когда ее не было рядом, хотя сомневалась, что когда-нибудь смогу так к ней обратиться. — Если хочешь, — поспешно добавила я. Далеко не каждый отец мечтает о том, чтобы его ребенок познакомился с убийцей, даже если убийца — это красивая и обаятельная женщина.

— Отличная идея, — сказал Роб.

— Куда мы поедем? — спросил Гари.

— Знакомиться с мамой Маргариты.

Малыш изумленно посмотрел на меня.

— У вас есть мамочка, мисс?

— Да, Гари, есть. — Я не возражала против того, что он продолжал называть меня «мисс». Мне совсем не хотелось, чтобы в школе он стал называть меня по имени.

— У всех учительниц есть мамы?

— Разумеется.

Гари некоторое время размышлял над этим, затем пожал плечами, как будто это было выше его понимания.

— И папы тоже?

— И папы тоже, — подтвердила я.

Всего за несколько минут Эми полностью околдовала малыша. Они с Чарльзом были в саду. Марион, как она это делала каждую субботу, отправилась в парикмахерскую.

— Ух ты, какой хорошенький! — восхищенно сказала Эми и похлопала по свободному стулу рядом с собой. — Меня зовут Эми. Садись сюда. Расскажи мне о себе.

Гари радостно повиновался. Он сообщил о том, какую картинку нарисовал для конкурса, и о том, что она заняла второе место.

— Там было апельсиновое и лимонное дерево и кролики у него в корнях. Я нарисовал их домик. Папа, как называется домик кроликов?

— Норка, сынок.

— Я нарисовал норку со шторками на окнах. Дядя из газеты сказал, что это показывает, что у меня хорошее… что сказал этот дядя, папа?

— Что у тебя хорошее воображение.

— Дядя сказал, что у меня хорошее воображение. И я получу приз. Это набор для рисования в деревянной коробке, и краски будут в трубочках, а не в коробочках.

— В тюбиках, а не в трубочках, сынок.

— Мне очень нравится выдавливать краску из тюбиков, — очень серьезно продолжал Гари. — Из коробочек краску выдавливать невозможно. Хочешь, я нарисую тебе картинку, когда мне дадут тюбики?

— Очень хочу. А для моего брата нарисуешь картинку? Вот он, его зовут Чарли.

Чарльз глуповато улыбнулся.

— Нарисую, Эми, только это будет другое дерево.

— Ты, — сказала Эми, — совершенно неотразимый молодой человек. Пойдем в дом? Я сделаю тебе рожок с мороженым.

— Пойдем. — Гари засеменил рядом с ней к дому, а я спросила себя, почему у моей матери только один ребенок, ведь совершенно очевидно, что она обожает детей.

Через полчаса вернулась Марион. Ее волосы были короткими, гладкими и черными. Я переживала, что ей не понравится, что у нас опять гости, и заранее приготовилась разозлиться, в конце концов, я очень редко приглашала к себе друзей. Но она была любезна настолько, насколько это вообще возможно. Я вспомнила, что ржавая развалюха Роба стоит возле дома, а Марион только на днях жаловалась на нее Чарли. Но моя тетя и виду не подала, что обратила на машину внимание. Если она ее и заметила, то, судя по всему, решила сделать вид, что ее это не заботит.

Марион принялась восторгаться Гари, но он был уже очарован моей матерью и остался равнодушен к ухаживаниям моей тети. Я не знаю, усадила ли его Эми к себе на колени или он забрался туда сам, но они смотрелись очень компанейски, сидя вместе на одном из садовых стульев, пока мальчик ел свое мороженое.

Неизбежное появление Кэти Бернс вызвало у Марион раздражение, а у Гари изумление. Его представления об учителях рушились на глазах.

Роб и Гари остались к чаю. Я вошла в дом и помогла Марион приготовить угощение. Она сообщила мне, что завтра, в воскресенье, моя мать переезжает к Кэти Бернс. Мне было жаль, что Марион такая, какая есть и из-за этого моя мать не может остаться с нами. Когда она переедет, мне ее будет не хватать, хотя, если вдуматься, это просто смешно. Я провела без нее большую часть своей жизни, и ее отсутствие меня нисколько не беспокоило. Но стоило ей провести дома пару дней, и я уже не хочу, чтобы она уезжала.