– Смотрите, Юленька, – шепотом сказала Виктория Карловна, кивнув на Почепцова, притаившегося за одной из близлежащих могил. – Наш Фантомас тут как тут.

Валерий Афанасьевич, на лице которого блуждала злобная гримаса, наблюдал за тем, как несколько человек начали спускаться в склеп, после того как массивная железная дверь и решетка были открыты.

– Он наверняка обнаружил пропажу дневника и ничего не понимает, – сказала Виктория Карловна. – Думает, что его стащила кузина Мария, которая убиралась в его логове.

Юлия поежилась под пристальным, немигающим взглядом историка. Такой вроде бы безобидный человечишка, однако она вспомнила все то, что они обнаружили у него в доме. Она вспомнила и рассказы Виктории Карловны. А что, если он и есть убийца? Ведь, например, в тот день, когда он официально находился в Москве на конгрессе, Почепцов на самом деле тайно возвращался ночью в городок. Он вполне подходил на роль кровожадного монстра.

– Думаете о том, что наш дорогой Валерий Афанасьевич способен на убийства? – словно прочитала мысли Юлии Виктория Карловна. – Я такого же мнения. Он как одержимый охотится за дневниками. Страшный человек, как я вам и говорила. Конечно же, декан Машнэ не виновен в том, что на него навешивает Кичапов. Однако, деточка, пойдемте, пойдемте…

Они спустились по гранитным ступенькам внутрь склепа. Их сопровождали следователь и князь. Юлия с любопытством разглядывала место последнего упокоения князей Святогорских. Она никогда и не думала, что окажется здесь!

Толстые стены, прохлада и легкий запах затхлости. Они находились под землей, в большом и просторном помещении с колоннами и сводчатым потолком. Гробы, в которых покоились останки Святогорских, располагались в стенных нишах. Молодой князь зябко поежился. Ему явно не доставляло удовольствия находиться в склепе предков.

– Склеп был построен в начале девятнадцатого века, – заметила директриса. – Тогдашний глава княжеского дома приказал создать некое подобие склепа семейства Медичи. Получилось неплохо, не так ли, князь?

Александр Святогорский молчал. Юлия заметила, что у него на лбу выступили капельки пота. В склепе совсем не было жарко, наоборот, до костей пробирала подземная прохлада. Значит, князь чего-то боится? Но чего именно? Чего ему опасаться в склепе? Он же сам дал разрешение на поиски останков Настеньки. Или у него не было другого выхода?

Юлия подумала – а что, если народная молва права и убийца, который душил женщин в 1916 году, и есть его дед Феликс-младший? Не исключено, что князь обо всем давно знает и теперь вынужден безропотно наблюдать за тем, как разоблачается незавидная роль его несчастного деда.

– Вот он, молодой Феликс, – качнула головой Виктория Карловна, когда они остановились около одной из ниш, – посмотрите, князь, здесь покоится ваш дед!

– Я знаю, – помертвевшими губами ответил Святогорский. – Я уже был в склепе, Виктория Карловна!

Большой гроб, который даже спустя почти век после трагических событий выглядел, как новый, был спрятан в углублении за витой решеткой. Табличка гласила – его светлость князь Феликс Феликсович Святогорский, который скончался по воле господа 24 сентября 1916 года.

– Посмотрите, что это! – произнес один из членов следственной бригады.

Юлия пригляделась. На гранитном полу заметны остатки оплавленных свечей, непонятных знаков.

– Секта Тринадцати, – ответила безапелляционным тоном Виктория Карловна. – Разве это непонятно? Они ошиваются в городе, проводят свои ритуалы повсюду, в том числе и на кладбище.

– Но ключи от склепа есть только у меня, – сказал, насупившись, князь. – Как они могли здесь оказаться, это невероятно!

– Князь, поверьте, вероятным может быть все, даже то, что невероятно, – сказал следователь Роман Морозов.

Юлия давно поняла, что Роман невзлюбил молодого князя. Тот платил ему той же монетой. Причиной их столкновений была именно она. Святогорский продолжал посылать ей цветы и несколько раз приглашал ее в ресторан, ей пришлось отказаться. Роман заходил в особняк к Виктории Карловне, а его мамочка, подруга директрисы, также навещала ее и, распивая чаи, долго рассуждала о том, какой умница ее сын. Похоже, Виктория Карловна права – она уедет из Староникольска замужней дамой. Но когда она вообще покинет этого городок?..

Уже месяц она находится здесь. Ей давно пора было вернуться в Москву, но Юлия не испытывала пока ни малейшего желания. Она так и не разрешила для себя вопрос – что же делать дальше? Ее шеф в институте домогается ее и грозит увольнением… Требовалось что-то предпринять, однако она откладывала принятие решения. Продлив отпуск за свой счет, она осталась в Староникольске. Ей было жутко интересно – она стояла на пороге раскрытия тайны. Ведь если они с Викторией Карловной смогут выяснить, кто же является убийцей и кто был убийцей в начале века, это станет подлинной сенсацией.

– Итак, с чего начнем? – спросил один из экспертов.

Князь, который ощущал себя хозяином, прошелся по склепу и остановился около одного из наиболее старых гробов, датированных серединой семнадцатого века. После революции склепу повезло – его не разграбили и не разгромили, потому что видные поборники науки и просвещения в Староникольске объявили его исторической ценностью.

– Пожалуй, начнем отсюда, – сказал князь. – Это гробница Елизаветы Гавриловны Святогорской…

– Вам лучше не смотреть на то, что мы там обнаружим, – сказал Роман Виктории Карловне и Юлии.

– Ну почему же, – ответила энергичная директриса. – Деточка, если вы считаете, что меня можно испугать кучкой костей или оскаленным скелетом, то ошибаетесь. Я не отношусь к особам, которые падают в обморок при виде крысы. Я в первую очередь исследователь! Я же проводила в студенческие годы много времени на раскопках в Средней Азии, навидалась столько костей, что вам и не снилось! Так что начинайте, прошу вас!

Узорчатую решетку с большими усилиями удалось повернуть, из ниши выволокли дубовый гроб. Огромный, окованный бронзой, похожий на древнеримский саркофаг, он производил страшное впечатление. Юлия чувствовала, что сердце ее начало учащенно биться. Но в чем дело, чего она так боится?

– Все гробы вскрывались в начале девятнадцатого века, двести лет назад, и помещались в эти саркофаги, – пояснила Олянич. – Да не бойтесь вы так, деточка, ничего страшного нет! Я давно уяснила простую истину – опасаться стоит не мертвых, а живых.

– Вы правы, – одними губами прошелестела Юлия. Она понимала, что бояться просто глупо, но ничего не могла с собой поделать.

Саркофаг осторожно попытались вскрыть, но бронзовые петли не поддавались. После долгих усилий наконец-то удалось откинуть крышку. Первым внутрь заглянул Александр Святогорский. Его лицо, напряженное и побелевшее, ничего не выражало. Виктория Карловна подбежала к гробу, также уставилась на его содержимое.

– Ну вот, это и есть ваша прапрапрабабка, княгиня Елизавета Гавриловна, – сказала она молодому князю. – Она была первой супругой Владимира Святогорского, который являлся одним из советников царя Алексея Михайловича. Скончалась в возрасте двадцати семи лет от таинственной болезни. Говорят, что ее отравили.