она жаждала сказать ему долгие годы. В своих мечтах Верико именно так и представляла себе этот момент. Когда она, как и в молодости, будет сидеть у него на коленях, и в самый интимный и счастливый момент их душевной близости она наконец сможет сказать, что Амир – его сын. И теперь ее сладостный, почти сказочный сон становился счастливой реальностью.

– Мой? – опешил Петр, вмиг похолодев.

– Да, я сохранила твое дитя в своем чреве. Когда ты уехал, я уже была беременна четыре месяца. Амир родился в середине осени. Ты ведь видел его глаза, они как твои…

Литвинов молчал более минуты, испепеляя ее безумным взором.

– Ты хочешь сказать, что все эти годы у меня был сын? И ты, Верико, ни разу даже не написала мне об этом?! – воскликнул он вдруг с горячностью и обидой. – Да это просто… просто с твоей стороны настоящее предательство! Как ты могла все эти годы так подло обманывать меня?! И этот выродок Леван воспитывал моего сына? А я, как дурак, страдал из-за того, что у меня нет детей?!

– Петруша, – попыталась она остановить его.

– Это подло, Верико, так жестоко посмеяться надо мной! – гневно выпалил он. Он же, обидевшись, убрал с ее стана свои руки и отвернул от нее лицо.

Верико же, нервно кусая губы, лишь с любовью смотрела на его совершенный любимый профиль и подбирала слова, чтобы Петр понял ее и простил.

– Петр, выслушай! – уже нервно произнесла она. – Я не знала, что ты любишь меня. Я думала, что ты не хотел быть со мной.

– Пусть так! – выпалил он запальчиво, оборачивая к ней лицо. – Но о том, что у меня есть сын, ты могла бы мне написать!

– Это было невозможно, Петр, пойми! – выпалила она.

– Отчего же?

– Оттого что я думала, что тебе все равно, есть ли у тебя сын или нет. А Леван возненавидел меня, когда узнал, что я жду ребенка от другого мужчины. Он не знал твоего имени, но все равно впал в дикую ярость. Именно в тот день, когда одна из служанок проговорилась, что я беременна, он изуродовал меня. И едва не зарезал. Лишь вмешательство Петрэ Асатиани спасло меня. И позже Леван хотел убить и Амира. Долгие годы я была вынуждена скрывать настоящее имя моего сына и то, что он мой, чтобы Леван из мести не расправился с ним. Его воспитывал как своего ребенка Петрэ Асатиани, который разлучил нас. Только благодаря ему Амир жив. Именно Петрэ спас Амира от смерти, когда Леван хотел убить его. И именно Петрэ скрывал его у себя и называл его своим сыном. Именно оттого Амир имеет имя Георгий Петрович. И по счастливой случайности Амир имеет твое отчество. Когда же Леван умер прошлой осенью, я наконец смогла открыто признать Амира своим наследником.

– Что за жуткие истории ты опять рассказываешь, Верико? – выдохнул Петр остолбенело.

– Все как есть…

– Значит, Петрэ Асатиани спас не только тебя, но и Амира?

– Да, это так.

– Значит, я в долгу перед ним. И тогда я не буду мстить ему за то, что много лет назад он разлучил нас. Как все же запуталась твоя жизнь, Верико. Если бы ты только хоть на день приехала ко мне и все рассказала как есть. Ты ведь могла найти меня. Я бы все устроил и защитил тебя от этого подлеца Левана. А ты столько страдала, и мой сын, и я совсем ничего не знал о ваших злоключениях.

– Я думала, что ты не любишь меня и уже позабыл. И ведь ты тоже мог найти меня.

– Я? – опешил Литвинов. – Нет, не мог. У тебя был муж, а я никто. К тому же ты имела возлюбленного. Я думал, как и ты, что не нужен тебе. Все так печально, моя Верико, – он вновь обнял ее и уткнулся лицом в ее волосы. – Прости, я вспылил. Но это известие про Амира вызвало у меня дикий порыв. Ты даже не представляешь, как я рад… – он вдруг улыбнулся и радостно добавил: – Знаешь, сегодня какой-то невозможно счастливый день. Я вновь увидел тебя и нашел сына, о котором уже и не смел мечтать. Ты знаешь, Георгий очень статен и великолепен. Я чувствую, что он храбрый воин. Так? Я теперь непременно хочу поговорить с ним, если ты не возражаешь. Ах да, он, наверное, не знает, кто я?

– Знает, – тихо улыбнулась Верико.

– Неужели?

– Я сказала ему твое имя еще дома в Имеретии. А по счастливой случайности мы по дороге встретили твоего племянника, который и привез нас сюда.

– И впрямь, счастливая случайность. Но вы приехали в Петербург, зачем?

– Это долгая история, я расскажу тебе, – она не успела договорить, как в гостиную осторожно постучались. Верико затравленно обернулась к двери и вымолвила:

– Мы совсем потеряли счет времени.

– Да, ты права, моя любовь.

– И сидим на ковре, словно дети…

– И не говори, – улыбнулся Литвинов. – Если ты подвинешь мне кресло, я сяду на него, с твоего позволения.

– Да, сейчас, – кивнула княгиня и взвилась с места.

Верико проворно пододвинула тяжелое кресло к Петру, и он, умело подтянувшись на руках, сел на него. Стук раздался вновь.

– Войдите! – громко сказал Литвинов.

В гостиную заглянула Катенька.

– Дядюшка, мы уже обеспокоены. Праздничный ужин уже полчаса как в столовой.

– Вы садитесь, милая. А мы с Верико Ивлиановной присоединимся к вам чуть позже. Я позвоню в колокольчик, когда Тихон и Иван мне понадобятся.

– Как прикажете, дядюшка, – кивнула девушка и уже хотела выйти, как Петр велел:

– Да, Катенька! Непременно упроси Георгия Петровича остаться на ужин. Ведь его матушка тоже останется.

– Я постараюсь, дядюшка, – кивнула Катя и исчезла за дверью.

– Я остаюсь на ужин, Петр Николаевич? – удивленно и радостно воскликнула Верико.

– Конечно. Это даже не обсуждается, Верико, – заметил он властно. – И прошу, присядь. Мне неудобно, когда ты стоишь передо мной, а я не могу встать.

Она улыбнулась ему и послушно села на диванчик.

– Итак, как вы оказались в Петербурге, ты так и не рассказала?

– Амир хочет жениться на Елене Дмитриевне, графине Бутурлиной. Ты знаком с ее семейством, Петр?

– Только с ее отцом. Весьма неприятный тип. Выскочка, который занял свое место