– За тобой, сестрица, но отчего? Он приехал из Грузии? Там, где ты была? Это тот друг, про которого ты мне рассказывала и который защищал тебя?

– Да, – выпалила нервно Софья и тут же осеклась. – То есть нет. И вообще, это неважно. Он не должен найти меня. Мне теперь очень надо бежать к отцу, поговорить с ним. Пошли уже!

– Софи, сходи лучше одна, – недовольно нахмурившись, захныкал Илья. – Я тебя подожду здесь. Мне так не хочется видеть папу, вдруг он опять пил и будет зол? А я так боюсь, когда он злится.

– Хорошо, – кивнула Софья, думая, что одна она быстрее сходит к отцу. – А ты ступай на кухню и жди меня там. Я быстро схожу, поговорю с отцом и вернусь. Да, и еще. Собери все свои вещи на своей кровати, возможно, мы уедем отсюда уже ночью.

– Уедем, сестрица? Но мне нравится здесь.

– Пойми, Илюша, дальше оставаться здесь мы не можем. Всё! Иди в комнату и собирай вещи, я быстро.

Она стремительно направилась по коридору в свою комнату, чтобы захватить меховую накидку, а затем выйти из дворца через черный ход.

– Вы, милостивый государь, хотели видеть меня? – жеманно сказал Бутурлин, оглядывая с ног до головы величавую фигуру Асатиани в длинных кожаных сапогах, черной черкеске и белой рубашке.

– Я князь Георгий Петрович Асатиани, – властно и твердо заявил Амир по-русски. – Ваша дочь, Елена Дмитриевна, моя невеста. Я приехал за ней, а также испросить вашего благословления на наш брак. Ибо там, на моей родине, в Имеретии, мы жили как муж и жена, лишь на бумаге наш союз не был скреплен.

– Подождите, я ничего не понимаю, – выпалил, опешив, граф. – Муж моей дочери, Серго Леванович Асатиани, убит во время разбойного нападения горцев. А про вас, молодой человек, Елена ничего не говорила мне.

– Серго Асатиани был моим двоюродным братом. И действительно он погиб, как и мой дядя Леван Тамазович. Но это лишь объясняет, зачем я здесь. Я люблю вашу дочь и прошу вас, уважаемый Дмитрий Егорович, отдать Елену Дмитриевну мне в жены.

– Что? За вас замуж. Но…

– Она ждет моего ребенка.

– Да, моя дочь тяжела. Но она сказала мне, что отец малыша – ее муж Серго…

– Серго никогда не прикасался к ней! – выпалил страстно Амир. – Именно моего сына она носит под сердцем. К моему глубокому сожалению, моя мать наговорила вашей дочери много дурного про меня, оттого Елена уехала. И мне ничего не оставалось, как последовать за ней в Россию, чтобы разрешить все недоразумения. Именно оттого я приехал в ваш дом, уважаемый Дмитрий Егорович, и прошу ее руки! После венчания я намерен увезти Елену Дмитриевну обратно в Имеретию. Там ее место, подле меня!

– Но моя дочь совсем не жаждет возвращаться в Имеретию, – как-то недовольно произнес Бутурлин, пытаясь понять, что в действительности произошло в Грузии и чего еще не рассказала ему Елена. – Она невероятно напугана всем тем беспределом, который творится в ваших краях.

Амир побледнел и сжал кулак. Но так просто отступать он не собирался. Он попытался успокоиться и продолжил, сверкая на графа глазами:

– Вы, несомненно, правы, Дмитрий Егорович, в наших краях бывает неспокойно. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить Софико… – молодой человек тут же замялся, когда граф удивленно воззрился на него. – Простите, Елену. Даю вам слово мужчины, что более ей нечего будет опасаться.

– И что же вы можете предложить моей дочери, молодой человек? – заметил брезгливо Бутурлин, оглядывая простую темную без изысков одежду Асатиани и ощущая, что этот нищий дворянчик из Грузии слишком много о себе возомнил. – Не думаю, что моя Елена сбежала просто так из вашего дикого края. И вряд ли она захочет возвращаться. Я ее в этом поддерживаю. Ее ребенок – это дитя от ее покойного мужа, и нас всех это устраивает. Ваше же место в Имеретии, так поезжайте домой и забудьте мою дочь. Не обижайтесь, но я скажу как есть. Моя дочь явно заслуживает лучшего жениха, нежели вы. Я думаю, вы согласитесь со мной.

Амир похолодел до кончиков пальцев, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Он начал лихорадочно искать разумный довод, почему отец Софико должен был отдать свою дочь за него замуж. И тут же, вспомнив, что еще до приезда Елены в Грузию Леван Асатиани только и говорил о том, что Бутурлин купился на его деньги, быстро вымолвил:

– Многоуважаемый Дмитрий Егорович, – глухо начал Амир. – Вы, наверное, не знаете, но теперь я главный в роду Асатиани. Я один из самых влиятельных князей в Имеретии, а моя мать, Верико Ивлиановна, из царского рода Грузии. Месяц назад я получил от владетельных князей Имеретии титул на управление многочисленными землями, от северных гор до нижних притоков реки Риони. И, в отличие от покойного Серго Асатиани, я не сын тавади. Я сам являюсь тавади нашего края. У меня в подчинении десятки дворян-азнаури. Я довольно богат, ибо теперь я единственный законный наследник всего состояния князя Асатиани и его жены Верико. Мой дворец лучший во всей Имеретии.

Бутурлин долго пронзительно смотрел на Амира, словно что-то обдумывая. Через некоторое время после долгого молчания глаза Бутурлина масляно заблестели.

– Но это все меняет, молодой человек, – заметил воодушевленно граф. – Вы все мне так подробно объяснили, Георгий Петрович. Теперь я вижу, что вы достойный кандидат в мужья для моей Леночки. И, скорее всего, моя дочь погорячилась, уехав из Грузии, если там у нее был такой надежный защитник, как вы. И теперь я намерен поговорить с ней. Я попробую уговорить ее, и она выйдет к вам. Возможно, во время разговора вы сможете убедить ее вернуться к вам. Тем более вы сказали, что малыш-то ваш. А я с удовольствием благословлю ваш союз.

– Да, я говорю именно об этом, Дмитрий Егорович! – с воодушевлением выпалил Амир.

Лишь на миг чело молодого человека омрачилось мыслью о том, что если бы он теперь был простым азнаури, как раньше, то отец Софико никогда бы не отдал ее за него замуж. – Я буду очень признателен, если вы поможете мне вернуть Елену.

– Я думаю, так и будет, – довольно закивал граф. – И я немедленно позову ее.

– Благодарю вас, – кивнул Амир, замирая от предвкушения встречи с Софико, и