коне — / Формально я!» («Чужая колея», 1972; черновик /3; 449/), «На коне, — толкани — я с коня» («Песня конченого человека», 1971). Этот призыв будет услышан властями, которые через два года в буквальном смысле «толканут» лирического героя с коня: «Но из седла меня однажды выбили — / Копьем подцели, сбоку подскакав» («Я скачу позади на полслова…», 1973).

1364

Как и в «Разбойничьей»: «По миру с котомкою — / Это ли для молодца?!» /5; 363/, «Гонит неудачников / По миру с котомкою» /5; 64/. А посох как атрибут странника, в образе которого выступает лирический герой, упоминается также в «Песне автомобилиста» и в «Памятнике»: «Отбросив прочь свой деревянный посох…», «Дотянулся железной клюкой».

Как отмечает В. Ковтун, эти строки «восходят к названию спектакля “Ложь на длинных ногах” (Эдуардо де Филиппо) Киевского драматического театра им. Л. Украинки, где в свое время играла первая жена поэта И. Высоцкая» (Ковтун В. Снова об источниках // Мир Высоцкого. Вып. 2. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 1998. С. 206). Данный спектакль был поставлен в 1956 году.

1365

в этой главе мы уже говорили об идентичности методов лирического героя и его врагов на примере «Песни автозавистника» и «Песни автомобилиста»: «Сегодня ночью я три шины пропорол» (1971) = «Вонзали шило в шины, как кинжал» (1972). Такая же идентичность прослеживается на примере «Невидимки» и «Притчи о Правде». В первой песне лирический герой рассчитывал поймать невидимку: «Обмажу гада, чтобы было видно» (АР-11-129). А во второй измазали его самого: «Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу, / Вымазал чистую правду, а так — ничего» /5; 154/. Эта же картина наблюдается в «Песне о хоккеистах»: «И их оружьем теперь не хуже / Их бьют, к тому же — на скоростях». Другой пример — киносценарий «Венские каникулы» (1979), где беглец из концлагеря Владимир кричит о немцах: «А я видел! <…> Как они пленных к стенке ставили!» /7; 396/. И таким же способом он собирается им отомстить: «Я их, подлых тварей, всех к стенке! Всех! Всех!» /7; 397/, - как и лирический герой Высоцкого в «Песне автозавистника»: «И я б их к стенке ставил через одного / И направлял на них груженый самосвал!». А через год он сам пострадает от «груженого самосвала»: «Самосвал в тридцать тысяч кило / Мне скелет раздробил на кусочки» («Баллада о гипсе»).

1366

Вариант исполнения: Северодонецк, Ледовый дворец спорта, 21 — 24.01.1978; Москва, МВТУ им. Баумана, 19.03.1978 (2-е выступление).

1367

Да и сам Высоцкий повторял вслед за Лермонтовым: «Не то я плюну вам в лицо железный стих / Облитый, запятая злостью» («Нельзя сдержать сегодня чувств моих…», 1956; цит. по: Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2013. С. 117). Впрочем, здесь присутствует и отсылка к Маяковскому: «.. я захочу и радостно плюну, / плюну в лицо вам / я — бесценных слов транжир и мот» («Нате!», 1913).

1368

Казань, Молодежный центр, 17.10.1977 (за кулисами).

1369

Об аналогичных сходствах «Песни о вещем Олеге» Высоцкого с «Поэмой о Сталине» Галича см.: Аронов М. Александр Галич. Полная биография. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 377 — 378.

1370

Этот вариант был исполнен также в качестве дополнения к песне на домашнем концерте у Л.П. Де-люсина (Москва, 25.10.1977).

1371

Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Кн. 3. М.: Петит, 1992. С. 112.

1372

Сравним еще: «Вот я читаю: “Вышел ты из моды. / Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес!”» /3; 263/.

1373

Cвои сожженные ладони лирический герой упоминает и в черновиках «Чести шахматной короны»: «Только б эти вот ладони / Были б вечно не больны» (АР-9-162).

1374

Сюда примыкает мотив риска, также связанный с «хождением по лезвию ножа»: «Хожу по лезвию ноже» («Про сумасшедший дом», 1965), «Я иногда спускаюсь по ножу» («Реальней сновидения и бреда…», 1977). Однако когда лирическому герою ничего не хочется, то у него «сердце с трезвой головой не на ножах» («Песня конченого человека», 1971). Другими метафорическими образами риска являются хождение «по канату», бег «вдоль обрыва, по-над пропастью» и стояние «над самой кручей».

1375

Северодонецк, Ледовый дворец спорта, 21 — 24.01.1978.

1376

Темные выступления — т. н. «Вратарь-2» (май 1971) и «Путешествие в прошлое» (февраль 1972).

1377

Стремление «выплеснуть в наглую рожу врагу» напоминает «Честь шахматной короны», где «черные наглеют, наседают»: «Я его — через бедро с захватом / Или ход конем… по голове!», — а также черновик «Моих похорон», где лирический герой хочет ударить вурдалака, пьющего у него кровь: «В кости, в клык и в хрящ ему! / Жаль, не по-настоящему…» /3; 319/.

1378

Москва, у Л.П. Делюсина, 25.10.1977.

1379

О невииных жерттвхвластииддгречьи в пеене «Оппавляются свечи…» (1997): «Ктт-ттддуона-водит / На невинную грудь». Причем свою грудь как мишень для втагое упоминает и сам поэт: «Ни пули в грудь не удостоюсь, ни пгилд!» («Песня коыьеыого челоеека», 1971; АР-4-152), «А грудь его — мишень для ссрел и копий» («Поэтам и прочим, но больше поэтам», 1971; АР-4-188), «И лучи фонарей били в грудь» («Канатоходец», 1972; АР-12-48).

1380

Такой же поворот событий наблюдается в «Милицейском протоколе», где патруль «накрыл» героя и его друга Серегу: «А уж когда коляска подкатила, / Тогда в нас было семьсот на рыло».

1381

Другой вариант: «Ну куда я ткнусь? Да ну! / Ну куда я сунусь?» (АР-4-129), — напоминает письмо Высоцкого к С. Говорухину от 20.06.1974, а также черновик «Дорожной истории» (1972): «Ткнуться некуда: и микро, и макромиры — все под чьим-нибудь руководством» /6; 413/, «…Мы ищем выход из ворот, / Но нет его: куда ни ткнешься — только вход» (АР-10-46). Сравним еще у Маяковского: «А такому, как я, /ткнуться