Первый съезд Компартии Украины полагает, что задачей нашей партии на Украине является: порвав решительно с ошибками прошлого /имелось в виду отстаивание полной независимости от Москвы УССР в конце 1917 – начале 1918 годов – Ю.Ж./, бороться за революционное воссоединение Украины с Россией на началах пролетарского централизма в пределах Российской Советской Социалистической Республики».87

Съезд не ограничился декларацией. Образовал Всеукраинский ревком, который сразу же приступил к формированию в нейтральной зоне (Брянск – Льгов – Курск) регулярных воинских частей. Ими стали 1-й Украинский советский полк имени Богуна и 2-й Таращанский – со ставшими впоследствии легендарными командирами Н.А. Щорсом и В.Н. Боженко.

В те же самые дни, с 18 июля по 4 августа, на Западном фронте завершалась битва на Марне. Контрнаступление французской армии оказалось не просто успешным, а поворотным во всей кампании. И означало теперь неминуемый, очень скорый разгром Германии. Потому Берлину пришлось добиваться гарантий полной безопасности на Востоке. Воспользоваться для того крайним ослаблением России, вызванным многочисленными неудачами Красной Армии в сражениях с чехословаками на Волге, с англичанами – на Северной Двине и в Карелии.

Способ был избран самый простой. Полпреда А.А. Иоффе принудили подписать 27 августа, от имени правительства РСФСР, так называемый Добавочный договор, призванный окончательно урегулировать все, оставшиеся нерешёнными, территориальные вопросы.

Согласно статье 2-й предусматривался вывод немецких войск из Эстляндии и Лифляндии (германская сторона упорно не желала использовать слова «Латвия», «Эстония»), но статья 7-я вынуждала Россию отказаться от своих суверенных прав на эти губернии. 12-я статья определяла границы Украины в полном соответствии с Третьим Универсалом – те же восемь губерний и северная Таврия, а Германия, в свою очередь, соглашалась очистить Курскую, Орловскую, Воронежскую губернии, Донскую область (точнее, Донбасс) и Черноморское побережье «вне Кавказа». Наконец, 13-я статья обязывала РСФСР признать независимость Грузии, за что обещала не поддерживать «третью сторону», то есть Турцию, при её попытке захватить Бакинскую губернию.88

В Москве, сначала в НКИДе, а затем и в ЦК, получив загодя проект договора, всё же дали Иоффе разрешение подписать документ. Очередной «грабительский и аннексионистский». Поступили так по одной-единственной причине. Они, как и вся Европа, уже поняли: дни Германии сочтены, вот-вот её постигнет страшный разгром и поражение. Следовательно, тогда же договор окажется ничего не значащей бумажкой, и выполнять его не придётся.

Но в Киеве, узнав о содержании соглашения, сочли себя обиженными, обделёнными. Не учитывая положения на Западном фронте, продолжали надеяться на силу своих берлинских покровителей. Попытались самостоятельно добиться расширения своих границ. В сентябре начали переговоры с прогерманским марионеточным режимом Крыма – об объединении полуострова с Украиной. Мол, из чисто гуманных соображений, дабы спасти голодающее население. А заодно признали независимость Всевеликого Войска Донского.89 Подобные решения (видимо, полагал Шелухин) позволят ему не обсуждать границы державы с Россией в Таврии и Донбассе.

Но именно такие, слишком уж самостоятельные действия гетманских властей заставили Германию настоять на переносе российско-украинских переговоров из Киева в Берлин. И хотя так и произошло, но заставить тем Раковского и Мануильского безоговорочно принимать все условия, диктуемые Шелухиным, не удалось. Не удалось, тем самым, добиться от советской делегации признания независимости Украины.

В середине мая, когда в Киеве ещё и не ждали советскую делегацию во главе с Раковским, в Москве прошло весьма важное совещание. Призванное существенно повлиять на сущность построения Российской Федерации. Совещание, о котором его организатор, нарком по делам национальностей Сталин, объявил заранее, 9 апреля – о подготовке к созыву Учредительного съезда Татаро-Башкирской республики.

В случае его успеха на административной карте страны появилось бы первое областное объединение, образованное исключительно по национальному признаку. Непременно приведшее к образованию далеко не одного подобного. Иными словами, сказавшееся кардинальным образом на общем подходе к решению национального вопроса в целом.

Открывая 10 мая это совещание, Сталин, прежде всего, сформулировал его цели и задачи. А для начала объяснил собравшимся, что такое автономии, для чего они необходимы в Российской Федерации.

«Цель будущего съезда, – объяснял Сталин, – определить границы и характер Татаро-Башкирской автономии… III съезд Советов дал общие положения Конституции Советской Республики, призвав трудовые элементы народов России высказаться, в каких отношениях они хотели бы стать к Центру».

Только затем перешёл к характеристике уже появившихся в стране национальных автономий. «Везде почти, – говорил Сталин, – во всех областях создались буржуазные автономные группы, организовавшие «Национальные Советы»… превратившие свою страну в страну национальной борьбы и шовинизма. Эти автономные группы (я имею в виду татарские, башкирские, киргизские, грузинские, армянские и прочие «Национальные Советы»), все эти «Национальные Советы» добивались одного: получить автономию с тем, чтобы центральная власть не вмешивалась в их дела, не контролировать их… Дать автономию для того, чтобы внутри автономии вся власть принадлежала национальной буржуазии… на это не может пойти Советская власть».

Словом, ничего нового по сравнению с тем, что Сталин говорил уже ранее (в частности, на Третьем съезде Советов), не прозвучало. Тем не менее нарком настойчиво продолжал развивать именно эту мысль, полагая её наиважнейшей. Доказывал то животрепещущими, убедительными для слушавших его примерами:

«Есть два типа автономии. Первый тип – чисто националистический… «Национальные Советы», национальные полки вокруг этих Советов, межевание населения по национальным куриям, неизбежная при этом национальная грызня– таковы результаты этого типа автономии…

Такого типа автономии добивалась буржуазная Рада. Естественно, что для своего роста и развития Рада вынуждена была вести войну с рабоче-крестьянскими Советами. К тому же результату привело в Закавказье существование национальных армянских, грузинских, татарских /азербайджанских – Ю.Ж./ Советов.

Этот тип автономии, – продолжал Сталин, – мы отвергаем в принципе… Мы предлагаем другой тип автономии, тип автономии областной, с преобладанием одной или нескольких национальностей. Никаких национальных курий, никаких национальных перегородок! Автономия должна быть советской, опирающейся на совдепы».

И повторил характеристику данного типа, данную им при разработке «Общих положений» Конституции и их комментирования.

«Необходимо оставить в руках центральной власти все важные для всей страны функции, предоставить областным органам главным образом административно-политические и культурные функции. Таковы школа, администрация, необходимые политические мероприятия, формы и способы проведения общих декретов применительно к национально-бытовым условиям. Всё это на родном, доступном для населения языке. Вот почему общепризнанный тип областных объединений с областными ЦИК во главе является наиболее целесообразной формой такой автономии».90