полстраны к ее семье. Когда Джей-Джей был за рулем, он приглушал звук радио, чтобы Лизбет могла поспать. Лизбет же, когда вела машину, включала звук на полную. Услышав «в моей постели», она вспомнила, что Джей-Джей любил оставлять кровать незастеленной: раскиданные подушки, скрученное спиралью одеяло. Однако Лизбет этого терпеть не могла, и поэтому мужчина пятнадцать лет застилал постель, расправляя покрывало и аккуратно складывая подушки друг на друга.

Он любил ее. Разве она еще встретит человека, который полюбит ее так же?

Сдавшись, Лизбет вздохнула и уже хотела сказать: «Ладно, я согласна, ты меня убедил, я возвращаюсь». И тут через плечо Джей-Джея она увидела, как открылась дверь ресторана и вошла женщина. Лизбет моргнула. Это была Йоланда.

Сердце Лизбет сжалось — она не вынесет, если следом зайдет Марио. Однако Йоланду сопровождала другая женщина. Беатрис.

«Что?» — подумала Лизбет.

Они подошли к стойке менеджера и заговорили с Орлой, владелицей «Проприейторс». Все три женщины рассмеялись. Орла взяла два меню и проводила Йоланду и Беатрис в обеденный зал на втором этаже. Поднимаясь по лестнице, две женщины взялись за руки.

Взялись за руки?

И тут до Лизбет дошло.

«Вы же знаете, почему она постоянно ходит на кухню?» — сказал Зейк. Так вот почему Йоланда всегда проводила время с персоналом «Лазурного бара» по вторникам и взяла выходной в этот день! И вот почему Марио так тепло вел себя с ней! Лизбет осознала, что «кое-что», с которым Йоланде понадобилась помощь Марио, вероятно, было сюрпризом, который сотрудники бара сделали Беатрис на день рождения: они купили ее матери билеты из Мехико до Нантакета и обратно, поделив между собой стоимость.

— Все в порядке? — спросил Джей-Джей, пытаясь понять, куда смотрит Лизбет.

Йоланда постоянно была на кухне вовсе не из-за Марио. Ее интересовала Беатрис.

— Оставь форель у меня дома, — ответила Лизбет. — Мне пора.

Лизбет спешила по кирпичному тротуару Индия-стрит, а затем свернула на Уотер-стрит, чуть ли не переходя на бег, насколько позволяли платформы. «Сегодня вторник, у него выходной. Он точно не дома или пригласил другую женщину. Это же сам Марио, мать его, Субьяко!» — думала она и все же продолжала путь. Она повернула налево, на усыпанную белыми ракушками дорожку перед Олд-Норд-Уорф, и увидела на парковке серебристый пикап Марио.

Он был дома.

Лизбет едва не убежала назад, в «Проприейторс», к Джей-Джею, в безопасность (связывать это слово с Джей-Джеем после того, как он с ней обошелся, казалось сущим бредом — больше бы подошло выражение «что-то знакомое»). Но каждая вдохновляющая фраза, которыми Лизбет заполнила пустые места в своей душе, словно девочка — лифчик дополнительными вкладышами, заставляла ее двигаться вперед.

«Не на борьбе со старым. На создании нового».

Она преодолела длинный причал, ни разу не покачнувшись и не споткнувшись. Дойдя до дома Марио, она глубоко вдохнула, понимая: момент мог оказаться крайне неловким.

И все же постучала в дверь.

Послышались шаги, затем — тишина, а потом Марио открыл дверь. На нем были спортивные шорты, серая футболка и кепка White Sox, надетая козырьком назад. Он был настолько красив, что Лизбет пришлось опереться о стену коттеджа. Она взглянула через плечо Марио: на столе стояла бутылка пива, открытая коробка пиццы и одна тарелка.

Удивился ли Марио ее приходу? Не особо. Он лишь оперся о дверной проем и одарил Лизбет медленной легкой улыбкой.

— Привет, Сердцеедка.

— Привет, — прошептала она.

Глава 21. Новости и сплетни

На дворе стоял поздний август, и остров накрыла особая меланхолия — настроение словно к вечеру воскресенья. Лето, которое в июне казалось просто бесконечным, закончится всего через несколько коротких недель.

Кто-то уже прощается с летом. Одна из местных писательниц, например, плакала в футболку своего сына, обнимая его на причале: он отправлялся на очередной учебный год в университет Южной Каролины (многие выпускники Старшей школы Нантакета хотели поступить туда по примеру Линка Дули[47]). Позже вечером эта же писательница была замечена в «Лазурном баре» — она пила «Сердцеедку» в компании близких друзей.

— И почему школа сейчас начинается так рано? — вздыхала она. — Когда мы были детьми, первый день учебного года был во вторник после Дня труда[48].

Да, некоторые из нас помнят, как родители хватали нас в субботу перед Днем труда и бежали в «Мюррейс Тоггери», чтобы купить нам новую обувь для школы. Затем мальчиков вели к парикмахеру Джо, а девочек — в салон красоты к мастеру Клэр, чтобы нас подстригли, а затем смели с пола наши выгоревшие на солнце локоны. Блондинка Шэрон с ностальгией вспоминает, как ее родители каждый год покупали билеты на последний паром в День труда, а затем ее отец до самой ночи вез семью на автомобиле домой, в Коннектикут. Уже на следующее утро Шэрон и ее сестра Хезер шли в школу, и обычно в этот день у них в ушах еще оставался песок.

— Нам хотелось спать, но мы никогда не жаловались: лето нужно смаковать до последней секунды, — говорит Шэрон.

С ней согласны почти все жители Нантакета: если кто-то торопит наступление осени, мы тут же ощетиниваемся. Восемнадцатого августа Джилл Тананбаум увидела в ленте «Инстаграма»◊ фотографию пряного тыквенного латте — и тут же отписалась от ее автора.

Поговаривают, Лизбет Китон и Джей-Джея О’Мэлли видели вместе — они ужинали за барной стойкой в «Проприейторс». Источники утверждают, что эти двое сидели очень близко и, судя по всему, вели крайне напряженный разговор. Неужели они снова начали встречаться? Некоторые из нас надеялись на это: Лизбет было просто необходимо вернуться в «Палубу», потому что без нее атмосфера там заметно просела. Однако уже через несколько дней эти мечты рухнули: нам рассказали, что Лизбет вернулась к Марио Субьяко. Трейси Толанд и Карл Грабовский, приехавшие на лето и очень нам полюбившиеся (и к тому же молодожены!), ужинали на террасе «Стрейт Уорфа» и кое-что заметили: Лизбет и Марио целовались на пороге залитого лунным светом маленького коттеджа, стоявшего отдельно прямо в гавани.

Отношения Лизбет и шеф-повара Субьяко подтвердились в третью субботу августа. Они вместе пришли на наше любимое благотворительное мероприятие сезона «Дух лета», на котором собираются средства для Нантакетского детского клуба. На Лизбет было шелковое сиреневое платье, а волосы она заплела в косу, которую обвила вокруг головы, словно венок. Марио надел темно-синий пиджак и сиреневый галстук в тон платья Лизбет. Пара весь вечер держалась за руки. В суши-баре Марио заказал для Лизбет венерки с лимоном и соусом под креветку и устрицы с соусом миньонет. Оба угощались