– Да, – прошептала Она. – Наверное.

Мужчина пришел в себя, но продолжал лежать на полу. Она стащила диванную подушку и, приподняв его голову, подложила ее под затылок. Невольно Ее пальцы потянулись к щекам мужчины. Она осторожно коснулась очерченного подбородка, словно не доверяя своим глазам. Провела по бровям, убирая мельчайшие капельки воды. Мужчина вздрогнул.

– Ты кто? – отдернулась Она.

Он промолчал, отвел взгляд и слабо шевельнул рукой. Она с удивлением уставилась на его руки. Медленно разглядывала все тело в намокших брюках и рубашке. Перед Нею находился призрак Ее Семеныча. Если смотреть на лицо мужчины, то это был мужчина, но если смотреть на линию губ, скул, то они в точности могли принадлежать только Семенычу. Если смотреть на плечо и руку, то можно было увидеть плечо и руку мужчины, но если вглядываться в запястье, на видневшийся из-за разодранной ткани локоть, на контур мышц – то части руки мужчины являлись копией руки Семеныча. Глаза лишь казались другого оттенка, но их выражение было таким, будто перед Ней лежал Семеныч и смотрел на Нее.

Мужчина оперся на локти и, приподнявшись, сел. Она в полной растерянности дотянулась до валяющейся рядом бутылки виски и автоматически сделала большой глоток. Мужчина встал на ноги, старательно удерживая равновесие. Она передвинулась в закуток между двумя сиденьями, чтобы не раскачиваться и не скользить по полу судна, которое ходило ходуном под немаленьким углом.

Мужчина, пошатываясь, прошел к штурвалу.

Сквозь гул волн, смешанного со свистом ветра и стуком дождя, у Нее в ушах звучали громкие обрывки фраз:

– Под ветер иди…

– Снижай до шести узлов… На гребень вползай!

– Уходи! С кормы смотри…

– Увеличивай! Поворачивай…

– Быстрее! Снижай…

– Глиссируй!

– Набирай…

Она понимала, что их благополучное возвращение теперь полностью на совести провидения, поэтому Она еще глубже и плотнее прижалась к стене, расставив поднятые в коленках ноги в упор к боковинам сидения, чтобы тело при движении никуда не срывало.

«Гад, год, гат, – вспомнила Она. – По-английски «бог», будет «Год».

Она смотрела на видневшийся в проеме силуэт спасенного им мужчины и явно различала под прилипшей мокрой рубашкой фигуру Семеныча. И абсолютно не обратила внимания, что спасенный мужчина разговаривает на русском языке, а владелец яхты его прекрасно понимает, но отвечает на английском.

«Точно его тень. Он и двигается также, – Ее мысли больше занимала нечеткая, необъяснимая, но несомненная схожесть мужчины и Семеныча, чем то, как они втроем доберутся до берега. Она совершенно не беспокоилась о том, что будет дальше. Ее больше не тревожил ни шторм, ни ветер, ни то, что двое крепких мужчин нервно выкрикивают что-то у штурвала и с силой крутят рулевое колесо. Потому что в пяти метрах от Нее было «нечто», очень похожее на Семеныча. Ей даже подумалось, что теперь Она вполне готова и утонуть, потому что в голову проскочила совсем бредовая мысль: – А вдруг Семеныч умер и пришел попрощаться? Нет, не попрощаться! Забрать меня с собой! Он за мной пришел!»

Она успокоилась, мысленно простилась с детьми и пообещала им, что с небес позаботится о них гораздо лучше.

«Ну вот и все, – удовлетворенно подумала Она и вспомнила, как тонула в детстве, когда соленая вода заливалась в дыхательные пути, а вытянутые руки еще чувствовали поверхность моря, но тело уже тянуло вниз. – Наконец-то. В принципе, тонуть не больно. Но очень неприятно. Зато быстро».

* * *

– Плавать умеешь? – внезапно прервалась Ее смиренная готовность к концу.

Она с недоумением посмотрела на мужчину, еще не понимая, что тот у Нее спросил.

– Швартоваться к причалу и каменистому берегу сейчас опасно, – повторил он, возвращая на место покинувший Ее разум. – Ты умеешь плавать?

– Меня же утопит! – Она испуганно взглянула в овальное окно, за которым стемнело. – А как же яхта? Мы ее бросим в море?

– Мы ставим ее на плавучий якорь, а потом отбуксируем. Это долго.

– Я не доплыву, – решительно отказалась Она.

– Со мной.

– Тебя самого вытащили недавно. Как ты оказался в море? В одежде? Что ты там делал?

– Не важно. Вставай.

– Нееет, – Она уперлась спиной к стене. – Никуда я не поплыву! С ума сошли! Я здесь буду умирать.

– Поплывешь! – мужчина засмеялся и бесцеремонно схватил Ее за руки, легко вытащив Ее из убежища. Сдернул с Нее куртку и подал знак владельцу яхты, остававшемуся у штурвала, а затем потянул Ее за собой.

На минуту мужчина остановился, ожидая более удобного момента. Когда судно немного повело влево, мужчина сбросил Ее в воду и прыгнул следом.

Она вынырнула и от страха стала отчаянно грести руками.

– Не греби!!! – перекрикивал водную стихию мужчина. – Сейчас отнесет волна сама! Не греби! Поднимайся на волне!!! Набери воздуха!

Она судорожно схватила его за руку и попыталась вздохнуть, стараясь не оборачиваться на огромную яхту позади. Вода попала Ей в нос и в рот, и Она снова отчаянно замолотила руками по воде…

* * *

– Мика! – от безысходности воззвал Первый.

– Зачем он тебе понадобился? – откуда ни возьмись, проявился Второй, вернее, его тень. Второй был безнадежно слаб.

– Я хотел с ним поговорить. Ты вернулся? – обрадовался Первый.

– Нет. Я оставил ничтожную часть себя здесь. Пусть Мика думает, что я так ослаб. А из Ребенка он меня не достанет.

– Достанет, – опечалился Первый.

– Где?!

– Там, на земле. Смотри…

– Семеныч?! – Второй несказанно удивился.

– Нет. Это не он. Это не человек. Это кто-то в обличие человека.

– Невероятно! Просто шайка каких-то призраков бродит по земле! Ребенок, Она, Семеныч, и еще этот! Кто это?

Первый и Второй сосредоточенно пытались понять, кто же находится в теле Доместика.

– Мика!!! – ахнули они одновременно.

– Вытягивайся! – взмолился Первый.

– Ну уж нет, – отрезал Второй. – Хочет этот великий честного боя? Пусть получит.

– Еще есть новости.

– Меня уже ничем не удивишь.

– Катенка нет. Но когда она была кошкой, угадай, возле кого она крутилась? Семеныч.

– Весьма любопытное совпадение, – озадачился Второй. – Значит, ищи Катенка возле него.

– А что с самим Ребенком?

– Я не понял, ты за кого волнуешься? За меня или Ребенка? – возмутился Второй.

– За тебя, конечно. И за твою временную форму.

– Все в порядке с Ребенком. Его и не было фактически. Это безэмоциональный призрак. Пустое тело жило себе. Практически не было в нем духа. Функционирующий физический организм. С разумом и сознанием.