знали, что он встречается в ее квартире с такими людьми как Фриновский, о которых она мне не упоминала».

ВОПРОС: Что еще можете сказать о Жуковской?

ОТВЕТ: В основном мною сказано все, кроме того, что мне кажется вопрос о том, что она была в Герма-нии, был невыяснен. По этому поводу она дает путанные ответы».

Допрос прерывается.

Допросил: Следователь 00 ГУГБ НКВД СССР лейтенант гос. безопасности Леонов

Время следующего после перерыва допроса не обозначено. Допрашивал на этот раз Масленников. Текст написан от руки.

ВОПРОС: Что Вам известно об Жуковской-Шатуновской?

ОТВЕТ: Я с ней познакомилась в камере. Мне известно с ее слов, что она жена быв. зам. наркома Внутренних дел Семена Борисовича Жуковского. Сама она работала научным сотрудником, по химии, в Военнохимической академии им. Ворошилова. Мне известно из ее слов, что она вместе с мужем работала в Германии.

— Что Вам известно о ее работе в Германии?

— Жуковская рассказывала, что она была командирована на германский химический завод около Берлина для поднятия своей квалификации. По рассказам Жуковской она покинула Германию в связи с приходом к власти фашистов, т. к. она глубоко их ненавидит. Одновременно Жуковская рассказывала, что она бывала часто на приемах у посла в Германии Хинчука.

ВОПРОС: Она рассказывала зачем ходила на прием к Хинчуку?

ОТВЕТ: На эту тему она не любит говорить. Объясняет свой вызов к Хинчуку тем, что она очень интересная дама.

— Что Вам известно о ее антисоветских разговорах в камере?

— Она считает арест своего мужа а так же и свой глубоко не правильным и вредительским. При этом говорит, что надо посадить тех кто давал санкцию на их арест.

Кроме того Жуковская говорит, что НКВД арестовало и держит очень много невиновных людей объясняя это общей вредительской политикой партии. Кроме этого мне ничего о Жуковской не известно. Протокол допроса от 4 апреля 1939 г. подтверждаю целиком.

ВОПРОС: Вам известно отношение Жуковской к следствию?

ОТВЕТ: К следствию относится очень пренебрежительно называя следователя жандармом и всячески его оскорбляя.

— Что Вам еще известно о Жуковской?

— От мужа Жуковской известно что деньги идущие на агентурную и другую работу в НКВД тратились на личные нужды работников.

ВОПРОС: Кто из камеры может подтвердить Ваши показания в отношении Жуковской?

ОТВЕТ: Мои показания в отношении Жуковской могут подтвердить: Туполева Юлия Николаевна и Лаврентьева Софья Давыдовна.

Много лет спустя Лена мимоходом упомянула об этом эпизоде: «Когда я узнала, что она (Зайончковская) в тот же вечер рассказала следователю о нашем разговоре, то я прямо…» — брови подняты, глубокий вдох, что естественно воспринимается как «была ошарашена и потрясена».

Создается впечатление, что доносчица не клевещет явно, не придумывает какие-то криминальные факты, но вместе с тем что-то путает.

Если не считать передачи дел, то Фриновский со своим преемником Берией совместно практически не работал, а наркомом Военно-Морского флота был назначен (с опубликованием в газетах) за два месяца до ареста Лены, когда и отец еще оставался на свободе. Так что об уходе Фриновского с Лубянки Лена узнала вовсе не в тюремной камере, как это следует из рассуждений Зайончков-ской, которые, таким образом, оказываются бессвязными.

Что касается «безграничного самомнения», то эту крайнюю оценку следует объяснить дореволюционным воспитанием и мировоззрением госпожи Зайончковской, которая, надо думать, не считалась с возможностью, что статус дамы способен определяться ее собственными достижениями, а не только чином мужа. Иначе говоря, Е.Г. знала себе цену, а то, что ее самооценка не была преувеличенной, показала жизнь: Лена не только сумела преодолеть 17 лет тюрьмы, лагеря и ссылки (чему, кстати, помогла ее квалификация химика), но затем вернулась к научной работе, подготовила и защитила кандидатскую диссертацию.

В одном из заявлений на имя Берии, касаясь показаний Зайончковской, Лена пишет: «На мой вопрос о том, можно ли верить такой бессмысленной лжи, ничем не подтвержденной, наоборот, опровергнутой свидетелем, следователь Масленников ответил: «Да, это ерунда».

А коли так, мысленно обратимся к следователю — можно ли, основываясь на этой ерунде, категорически признать «добытые данные достаточными для предания суду»?

Виртуальный ответ Масленникова выглядит достаточно просто: так как приговор известен заранее (по Дудинцеву-Солженицыну «решение предшествует обсуждению»), а вся процедура тщательно засекречена от посторонних глаз и ушей, то ерунда от Зайончковской вполне сойдет.

По поводу свидетельского опровержения, на которое ссылается Е.Г., обратимся к показаниям Лаврентьевой Софьи Давыдовны 1903 г. р., ур. г. Ленинград, до ареста без определенных занятий,

от 23 апреля 1939 г.

ВОПРОС: Вы в одной камере с Жуковской-Шатуновской Еленой Георгиевной?

ОТВЕТ: Да в одной.

ВОПРОС: Что Вам известно о Жуковской?

ОТВЕТ: Мне известно, что Жуковская-Шатуновская жена б. зам. Наркома Жуковского, до ареста работала научным работником по химии. Ездила с мужем в Германию.

— Что еще Вы знаете о Жуковской?

— Жуковская говорит, что ее мужа а также и ее арестовали невинно.

ВОПРОС: Что Вам известно об антисоветских высказываниях в камере Жуковской?

ОТВЕТ: Об антисоветских высказываниях Жуковской мне ничего не известно — их не было. Мне больше о Жуковской ничего неизвестно.

Тем же днем Масленников, судя по протоколу, дает Лене возможность оправдываться: