на плече. А она что-то весело говорила, повернувшись к нему и закинув вверх голову — девушка едва доставала Вовке до плеча — лучисто улыбалась, и от этой улыбки и слов, адресованных не ему, Киру становилось тошно.

Не доходя до КПП, они замедлили шаг.

— Я отдам охране свой пропуск, а вы, как договаривались, стойте чуть поодаль. А потом, когда они мой пропуск пробьют, я скажу, что вы со мной.

Кир и Вовка оба разом, не сговариваясь, кивнули, вызвав тем самым её смех. Она вообще — Кир заметил — была смешлива, и улыбка, простая и открытая, легко появлялась на её лице.

Ободряюще махнув им рукой, Ника подошла к будке охраны, поздоровалась и протянула свой пропуск. И опять, непонятно почему, Кир напрягся. На самом деле ситуация была рядовая, сам Кир каждый день утром и вечером проходил через такой же КПП на их аграрном уровне, почти механически поднося свой пропуск к считывателю в руках охранника. Но сейчас он понимал, что самое основное должно произойти потом, после того как охрана поймёт, кто перед ними.

Охранник, которому Ника отдала свой пропуск, провёл им по считывателю, и отложив в сторону, что-то быстро сказал ей. Кир видел, как она слегка повела плечами, обернулась и крикнула:

— Володя, подай мой рюкзак, пожалуйста!

Вовка с готовностью устремился к девушке, и Кир инстинктивно двинулся вслед за другом.

— Вот, — Ника протянула рюкзак охраннику.

— Расстегните!

Пока Ника расстёгивала рюкзак, из будки вышел второй охранник, встал, прислонившись плечом к двери. Равнодушно скользнул сонным взглядом по их фигурам. Первый залез в Никин рюкзак и принялся рыться. Этот дотошный осмотр не понравился Киру. Казалось, охранник чего-то искал. Вовка тоже напряжённо замер, и только Ника оставалась спокойной, и вежливая улыбка не сходила с её губ. Охранник наконец распрямился, посмотрел пристально на Нику, а дальше произошло то, чего Кирилл никак не мог ожидать. В руках охранника, словно по волшебству, появился полупрозрачный пакет. Похожий Кир уже видел сегодня у Костыля, тот получил его от очкастого чувака в больнице, а теперь точно такой же пакет охранник с ловкостью фокусника выудил из рюкзака Ники.

Второй страж порядка словно предвидел это. Сонное выражение, как по команде, исчезло с его лица, и он резко метнулся от двери КПП, отрезав Нику от Вовки и Кира.

— Кто такие? Пропуска оба. Сюда. Живо.

Он протянул левую руку, а правой медленно достал электрошокер.

Одновременно за его спиной раздался возмущенный возглас Ники.

— Что вы делаете? Отпустите мою руку!

Кир не видел, что там происходит, но Вовка, который стоял чуть ближе и на добрых полголовы был выше преградившего им путь охранника, вдруг взревел и, по-бычьи наклонив голову, ринулся вперёд. Охранник не успел даже сгруппироваться — настолько неожиданным был этот бросок. Вовка сбил охранника с ног, вложив в один единственный стремительный удар всю свою злость и ярость, идущую откуда-то из глубины его большого сильного тела. Охранник покачнулся и, нелепо взмахнув руками, упал на спину. Его голова с неприятным треском ударилась о бетонный пол. Электрошокер выпал из его рук и отлетел к ногам Кира.

Всё это произошло в считанные секунды. Кирилл машинально нагнулся, подобрал электрошокер, а когда разогнулся, увидел, что другой охранник, отпустив руку Ники, бросился к Вовке, а Вовка, замерев на какое-то мгновение, оторопело разглядывал поверженного врага, распластавшегося на полу в нелепой и неподвижной позе.

…Уже позже, не раз и не два прокручивая в памяти эту сцену, Кир пытался посекундно восстановить ход событий. Пытался и не мог. Всё случилось как будто разом.

Поворот головы друга.

Резкий выброс руки охранника с электрошокером перед собой.

И недоумённый остановившийся Вовкин взгляд.

И только потом Кир услышал глухой удар тела об пол.

Страшно закричала Ника и, подскочив к охраннику, со всей силы толкнула его в спину, неловко, по-девчачьи, обеими руками. Тот от неожиданности покачнулся и, медленно заваливаясь вперёд, стал падать прямо на Кира. Кирилл инстинктивно вскинул вверх крепко зажатый в руке электрошокер, неловко тыкнул им охранника в грудь, со всей силы вдавив большим пальцем кнопку. Тот захрипел и повалился, подминая под себя Кира.

* * *

Ника стояла на коленях перед лежащим на полу Вовкой Андрейченко и беззвучно плакала. Крупные слёзы медленно катились по щекам, она их не вытирала, она вообще, казалось, не замечала, что плачет.

Кирилл, кое-как освободившись от упавшего на него грузного тела охранника, неловко поднялся и, потирая на ходу ушибленную коленку, доковылял до Ники и Вовки. Опустился на корточки рядом с ними.

— Это электрошок, он сейчас очнётся…

Кир ещё хотел добавить, чтобы она не плакала. Что это не страшно. Вспомнил вечно ноющую Марину, потерявшую сознание там у дверей лифта прямо перед Киром. Вспомнил, как волок её в угол. С какой-то необъяснимой деловитостью подумал, что надо бы оттащить и тела охранников на КПП и запереть там, пока те не очнулись. Он хотел сказать всё это Нике, уже повернулся к ней и так и не смог вымолвить ни слова. Он ещё до конца не понимал, что произошло, но предчувствие чего-то страшного и непоправимого уже поднималось, тяжело ворочаясь, в его душе.

Ника не глядела на него. Вряд ли вообще она кого-то или что-то видела. Чуть склонившись над большим и неподвижным телом и взяв в свои маленькие руки большую Вовкину ладонь, она, не переставая, гладила и гладила её, словно ничего в данный момент не было важнее этой неловкой и запоздалой ласки.

Кир не мог отвести глаз от этой грубой, безвольно повисшей руки и от капель слёз, которые, срываясь с Никиных щёк, падали на Вовкину ладонь, на короткие некрасивые пальцы с грязными обгрызенными ногтями, и Кир всё думал: «Боже, какие же некрасивые руки, какие некрасивые…»

— Кирилл, он не дышит.

Он хотел ответить, что это ерунда, глупость, но она опять тихо повторила:

— Он не дышит. Совсем.

Её слова разозлили Кира. Он с силой оттолкнул Нику от Вовки, совершенно не задумываясь о том, что, возможно, делает ей больно, схватил Вовку за плечи, попытался приподнять и даже чуть-чуть смог, но не удержал, и тело друга опять глухо ударилось об пол. Вовкина шея неестественно изогнулась, а голова запрокинулась набок, как у большой поломанной куклы.

Но это абсолютно ничего не значило. Абсолютно ничего! И Кирилл раз за разом прислонял ухо к Вовкиной груди в надежде услышать тихие удары сердца, и ему даже чудилось, что он их слышит, пытался нащупать пульс