Снова вернулась официантка – с медовыми оладьями, которые так сладко пахли, что защекотало ноздри, но в этот раз Рей на нее даже не глянул. Не сводил глаз с Моры, очень внимательных, почти суровых. В них промелькнуло что-то странное, отчего Мора поежилась. Что это? Нетерпение? Боль? Страх?

– Вас не должны видеть вместе. Особенно днем, особенно в людных местах. Нельзя.

Рей понизил тон, почти зашептал, и Мора невольно подалась к нему. Может, сейчас он наконец начнет рассказывать все как есть?

– Но почему?

Тут откуда-то сбоку раздался громкий насмешливый голос:

– Да она это, точняк! Вон туда смотри!

Мора откинулась назад и впечаталась лопатками в кованую спинку своего кресла. Она надеялась, что ей послышалось и никому она здесь, на Первом кольце, не сдалась, но оказалась не права.

– Вот пугало…

Компания была небольшой, но очень заметной – два парня и две девушки, все яркие, как оранжерейные цветы. У одной из девушек лицо в чешуйках, а у парня поперек лица такая огромная бесформенная татуировка, что издалека можно принять за шрам.

Парень с татуировкой крепко сжимал зубы, играя желваками.

– Разносит тут заразу, сучка…

Мора так и прилипла к креслу. Кажется, ее уже сто оборотов не называли заразной. Это на Втором ее отметину некоторые считали проклятием, которое могло перекинуться, только прикоснись. На Первом такого слова еще не звучало. Но хуже всего было даже не это. «Сучка» – вот как ее еще никто не называл. Просто, универсально, унизительнее некуда.

– А ну-ка иди куда шел, громила. – Со скрипом отодвинув стул, поднялся Рей.

На парня он смотрел так хмуро, что Мора его даже не узнала, но сердце у нее забилось быстро-быстро. Когда Тай заступился за нее перед Парром, она ничего, кроме недоумения, не испытала. А когда то же самое сделал Рей, Мора готова была смотреть на такое снова и снова.

– А этот откуда взялся? С Третьего, что ли, сбежал? – хохотнул парень с татуировкой и подошел ближе, сложив руки на груди.

Рей был ниже его и в плечах уже, а лицо и рваная одежда привлекали чуть ли не больше внимания, чем отметина Моры. Он и правда выглядел как нездешний.

– Может, тебя туда и отправить? Могу устроить. Давай. – Парень с татуировкой ткнул себе в грудь большим пальцем. – Тронешь – улетишь на Третье, рот раскрыть не успеешь. Здесь гвардия на магистрали, отправят тебя быстренько. За беспорядки.

Море хотелось спрятать лицо в ладонях. Обозленных, перепуганных людей она встречала не раз, и сейчас у нее возникло дурацкое чувство, как будто она заслуживает таких сцен. Ее есть за что обзывать, есть за что тыкать в нее пальцем. Это была мерзкая мысль, и от нее становилось тошно, но лицо Моры всегда привлекало внимание, и отрицать это было бесполезно.

А сейчас свидетелем этого унижения стал Рей, и Мора поняла, что краснеет. Как будто он подсмотрел что-то глубоко личное, интимное, некрасивое. То, что ему видеть не полагалось. И почему ей так важно, что он подумает?

– Пошли в Бездну, – очень тихо и вместе с тем звучно сказала она, поднявшись на ноги.

В ней забурлила такая темная ярость, что даже дышать стало тяжело. Она вспомнила, как легко обхватывала Ица своими тонкими, белыми ладонями затылок и подбородок тех двоих, а потом ловко и точно дергала. И ведь те люди ее всего лишь раздражали.

Парень с татуировкой удивился:

– Ты что там пискнула, бактерия?

Из-за его плеча выглянула девушка в чешуйках:

– Только голыми руками ее не трогай.

– Ага, голыми не буду.

Парень охотно кивнул и вытянул рукава, спрятав в них ладони.

– Теперь нормально. Ну что, обоих на Третье или как?

Мора сглотнула ком в горле. Перед глазами темнело. Это неправда. Она не заслуживает таких сцен. Они просто не имеют права.

– Не боитесь, что боги покарают? – спросила вдруг Мора.

Как бы ей хотелось покарать этого идиота собственными руками. Но громила с татуировкой только моргнул.

– Боги?

– Боги? – повторила за ним девица с чешуйками и заглянула зачем-то под соседний пустой столик. – Какие боги? Боги, ау! Не вижу тут никаких богов.

– Дура, – фыркнул второй парень. – Они сверху на нас смотрят. Записывают наши грешки в толстый блокнотик.

Девица хихикнула:

– Точно!

Парень с татуировкой подступил еще ближе, буравя Мору взглядом:

– Нашлась тут сектантка.

– Слушайте, ну чего вы залипли? – подала вдруг голос вторая девушка; у нее на лице не было ни татуировок, ни чешуек, и смотрела она с тревогой. – Оставьте вы ее.

– Ты что, Лина, правда боишься? – хохотнул громила.

– Ну говорят же, что все это из-за нее! Лучше бы ее вообще под замок посадили…

Взгляд у Лины был такой перепуганный, что Мора растерялась. Квартум в первый же день тоже спорил о том, не посадить ли ее под замок…

– Просто оставьте ее, и пошли отсюда! – Лина отступила.

– Да бредятина это все. – Громила мотнул головой и выпростал кулаки из рукавов. – Смотри и учись.

Он замахнулся, Мора зажмурилась. Но удара не последовало.

– Да ты чего?! – просипел парень.

Мора распахнула глаза. Рей держал его за запястье, вывернув руку так, что у громилы глаза на лоб полезли.

– Вали отсюда. Быстро, – прошипел он.

– Я зову гвардию, – ахнула девица в чешуйках.

Но вызвать она никого не успела. Только потянулась за картой, как снизу, из сахарницы, запрятанной в вазон с цветами, зазвучал приглушенный голос Шемуса:

– Прошу прощения, хозяйка. Мне очень неудобно прерывать вашу беседу, но у вас входящий вызов от госпожи Тааре. Срочный.

* * *

Она стояла у отодвинутого кресла, вцепившись в спинку, как замороженная. Даже костяшки пальцев были белыми, как лед, – казалось, она просто взяла и покрылась инеем. Горбилась и смотрела вниз, стиснув другую руку в кулак.

– Нет-нет-нет, – услышал он ее шепот.

Когда всплыла голограмма с той женщиной, компанию придурков как Бездной слизнуло. Мора зачем-то оттолкнула Рея в сторону, когда выхватила из сахарницы карту и сжала ее в руках. Фигура материализовалась в воздухе к Рею спиной. Ему хотелось взглянуть на эту таинственную госпожу Тааре, из-за которой сгинули те четверо, но стоило ему двинуться, Мора отступала, уводя и голограмму.

Она не хотела, чтобы женщина его видела, но так ее не видел и Рей. А тайны его бесили. Это у него был целый ворох секретов, которые следовало хранить от наблюдаемых, не наоборот. Это было неправильно.