воздействуя на определенную область, пока вы в ней находитесь. Он был неправ. Взрыв Алессандро затронет людей в этом районе, но не саму окружающую среду.

— Аркан — превосходный убийца, — продолжил Константин. — Его обучали лучшие в империи. Саша — превосходный боец, что правда, за исключением того, что он слишком полагается на свой талант. Он моложе и быстрее, но его одного будет недостаточно, если остальные из вас потеряют свои силы. Не важно, где Аркан будет завтра на поле боя, Алессандро нацелится на него, как управляемая ракета. Какие бы планы вы ни строили, все они вылетят в трубу, как только они двое увидят друг друга.

Несколько дней назад я, возможно, поверила бы, что это правда. Даже сейчас сомнения терзали меня. Но Алессандро дал мне обещание. Либо я доверяла мужчине, которого любила, либо у нас не было возможности быть вместе.

— Ты, наверное, сейчас думаешь о своей маме и ее снайперской винтовке. Это не сработает.

Я так не думала, но это было неплохое предложение.

— То, чем я собираюсь поделиться, является государственной тайной. Технически я совершаю государственную измену. — Константин одарил меня тонкой, лишенной чувства юмора улыбкой. — Окаменение — активный талант Аркана.

У большинства магов было активное и пассивное поле. Активные магические способности требовали сознательных усилий, в то время как пассивные силы были автономными, как дыхание или потоотделение. Мое пассивное поле оценивало незнакомцев на предмет угроз и само пыталось понравиться им, вот почему мне приходилось постоянно подавлять его, в то время как пение требовало сознательных усилий, и поэтому было активным. Пассивное поле Константина, помимо прочего, позволяло ему видеть сквозь иллюзии, но чтобы изменить форму, ему нужно было напрячься.

— Ты хочешь сказать мне, что Аркан генерирует пассивное поле? — спросила я. Никто никогда не упоминал об этом. Ни сеть Смотрителей, ни шпионы Алессандро.

— Именно. Оно примерно в четверть дюйма глубиной. Ни один объект не может проникнуть в поле без разрешения Аркана. Ни лезвие, ни пуля не могут причинить ему вреда. Он прилагает сознательные усилия, чтобы утром одеться и причесаться. Он может отбросить поле на достаточно долгое время, чтобы напиться, хотя, если бы ты попыталась влить алкоголь ему в горло против его воли, это бы его не тронуло. Иногда он позволяет себя порезать, особенно если подозревает, что его записывают, чтобы сохранить свою тайну.

Было ли это правдой или он лгал? Я хотела бы, чтобы Невада была с нами в одной комнате.

— Как он дышит?

— Поле отклоняет объекты в зависимости от их плотности и уровня угрозы. Газы не подвержены воздействию, жидкости подвержены некоторому воздействию, а твердое вещество вообще не может проникнуть внутрь.

— Тогда атака вененатой, при условии, что в качестве системы доставки используется газ, сработала бы.

— Возможно, — согласился он. — Хотя мы не уверены. Как я уже сказал, фактором является не только плотность, но и опасность. Он действительно промокает под дождем, но на него неоднократно брызгали кислотой, и он ни разу не обжегся. В ближайшем окружении Аркана нет ни одного мага яда. Он использует их, но держит на расстоянии вытянутой руки. Он предпочитает готовить еду самостоятельно, используя ингредиенты, которые выращивает в собственном саду. У него есть тестер ядов, и он путешествует со своим личным телохранителем, который охраняет его разум. Этот человек настолько неуязвим, насколько это вообще возможно.

— А как насчет фульгуркинетика? — спросила я.

— Забавно, что ты упомянула об этом. Именно так мы попытались устранить его во второй раз. Поле нейтрализовало удар молнии. Оно также нейтрализует пламя и энергетический огонь, мы это пробовали.

По моему позвоночнику поползли ледяные мурашки.

— И Алессандро не знает?

— Нет.

Это меняло правила игры. Сила окаменения была последним шагом, но это длилось всего несколько секунд, и мы рассчитывали, что Аркан все еще будет полузащищен во время него. У нас была запланирована сложная последовательность действий, включающая снайперские выстрелы, пересекающиеся огневые рубежи и доставку яда. Этот план зависел от того, что Алессандро не был в пределах досягаемости Аркана, когда тот остановит время.

Сейчас ничего из этого не сработало бы.

— Хотя, конечно, ты скажешь ему, как только мы закончим разговор. Константин вздохнул. — Это ничего не изменит. Саша — оптимист. Должно быть, это итальянская черта семьи, потому что в России мы рассматриваем пессимизм как олимпийский вид спорта. Завтра мы убьем Аркана. Либо твой зять, либо твой лучший друг, либо твоя младшая сестра причинят ему вред. Возможно, ты сможешь зачаровать его до смерти. Заставь его перерезать себе горло. Но никто из вас не будет достаточно быстрым. Саша доберется до него первым, и Аркан прикончит его. Что возвращает нас к моему первоначальному вопросу: что ты будешь делать после?

Что бы я делала, если бы Алессандро умер?

— Я не знаю.

— Ты осталась бы в доме, где вы с ним были счастливы? — Он огляделся вокруг. — Это место хранит для тебя так много воспоминаний о занятиях любовью, о планировании будущего, о веселых моментах, и каждое из них будет запятнано, потому что его больше не будет. Ты останешься здесь, надеясь на отголосок того тепла, или это будет слишком болезненно?

— Что ты пытаешься сказать?

— Если боль будет слишком сильной, поезжай со мной в Россию.

Я ожидала чего-то подобного, но он все равно застал меня врасплох.

— Я знаю, это похоже на предательство. В конце концов, он все еще жив, говорит и дышит. Ты все еще можешь удержать его. Но завтра, когда все это закончится, тебе не придется сталкиваться с этим в одиночку. Ты можешь начать все с чистого листа вдали от всего, что происходило раньше. Нет осуждения, нет вины. Новая жизнь.

— Это официальное предложение о приеме на работу от империи?

— Это приглашение от цесаревича быть его желанным гостем, — сказал он.

— Разве эти два понятия не синонимичны?

— Не обязательно.

Я вздохнула.

— Константин, мы оба знаем, что если я поеду с тобой, рано или поздно кто-нибудь предложит мне оказать небольшую услугу моим хозяевам.

— Никто бы никогда такого не предложил. Я бы этого не допустил.

Он не просто сказал это. Он сказал это так, словно приказывал древнему воину удерживать мост против армии вторжения. За его словами стоял вес и полная уверенность. В современном мире было очень мало мест, где представитель царской семьи мог произнести эти слова таким образом и иметь это в виду.

— Я бы солгал, если бы сказал, что империи не нужен твой талант. Маг твоего уровня с твоим набором навыков был бы очень