и, сняв с головы полотенце, стала вытирать им волосы. Потом, как показалось Льву Ивановичу, она улыбнулась, но тут же спрятала улыбку и серьезно посмотрела на Гурова.

– Немного испугалась, – ответила она. – Но ведь все обошлось, правда? Вы ведь поймаете того, кто пытался меня убить и кто стрелял в вас? Кстати, а почему он в вас-то стрелял, как думаете? Хотел напугать или убить? Но зачем?

– Наверное, хотел напугать, – пожал плечами Лев Иванович. – Но вот зачем… Может, я ему чем-то не понравился. А может, он ждал, что из двери выйду не я, а вы.

– Вы так считаете? – Голос Арины звучал испуганно, но лицо ее оставалось при этом непроницаемым. Девушка отвернулась от Гурова и прошла к дивану, села, а потом, повернув голову к полковнику, сказала: – Было примерно около половины второго часа ночи. Мне не спалось. Я включила телевизор, чтобы не чувствовать себя одинокой в этом большом пустом и чужом для меня доме. Но я и сейчас не помню, что там показывали, – смотрела на экран пустыми глазами. Я все время думала о Глебе, о его убийстве.

Гуров подошел и сел рядом с Данилиной, но в кресло, так что ему был хорошо виден профиль девушки. На его взгляд, черты ее лица были просто безупречно красивы – небольшой лоб, тонкие брови, прямой, с маленькой горбинкой нос, чуть полноватые губы. Невольно он залюбовался ею. Арина же почувствовала его взгляд и, чуть улыбнувшись, стала рассказывать дальше. Говорила она спокойно, без тени волнения, и Гурову оставалось только дивиться ее самообладанию и выдержке.

– Внезапно свет и экран телевизора погасли. Я сначала думала, что это какой-то сбой в электричестве произошел и сейчас электричество опять включится. Ну, знаете, ведь ни грозы, ни ветра ночью не было. Тем более что Иван Дмитриевич меня предупредил перед отъездом, что такие перебои с электричеством иногда бывают в их коттеджном поселке. Я посидела минуты две, а потом решила зажечь свечи.

– Где они лежат, вам тоже Иван Дмитриевич сказал? – решил уточнить Гуров.

– Нет, я сама знала, где они, – покачала головой Арина. – Я еще раньше бывала с Глебом в этом доме. Мы приезжали сюда пару раз. Один раз, когда он знакомил меня с отцом, а второй – когда мы решили, что свадьбу будем справлять именно здесь, в Сочи.

– А в Краснодаре, в квартире тестя, вы тоже бывали?

– Нет, там я не была ни разу. Это служебная квартира Ивана Дмитриевича, поэтому он нас там и не принимал никогда. Только тут – в шале.

– Вы, Арина Витальевна, уж меня извините, что я так дотошно вас обо всем расспрашиваю. – Гуров наконец-то отвел глаза от красивого профиля своей собеседницы. – Наверное, вам сейчас тяжело вспоминать произошедшее. Вы ведь любили Глеба Алексеевича.

– Конечно, любила! – ответила Данилина, как показалось Гурову, с излишней горячностью. – Мне дальше рассказывать? – Девушка перестала вытирать волосы, повернулась и посмотрела прямо в глаза Льву Ивановичу.

– Да-да, простите, что перебил, – поспешно ответил Гуров. – Рассказывайте.

– Когда я встала, то услышала хлопок, и что-то вдруг просвистело у меня над самым ухом и ударило в экран телевизора. Я не сразу поняла, что случилось, хотя и знаю, какой звук бывает при выстреле. Просто я не ожидала его услышать, а потому растерялась. Потом оглянулась и увидела на фоне освещенного луной окна силуэт человека, который целился в меня. Я дернулась влево и почувствовала, как что-то оцарапало мне шею. – Данилина чуть отогнула край ворота халатика, и Гуров увидел залепленный пластырем марлевый тампон на нижней части шеи девушки. – Я упала на пол и поползла в сторону лестницы на второй этаж. – Арина встала и прошлась до лестницы, показывая путь, который она проделала ползком. – Телефон я оставила на втором этаже, в спальне, и мне нужно было как-то до него добраться. В первый момент я подумала, что нужно предупредить нашего садовника… Но когда человек у окна снова выстрелил в меня в момент, когда я стала подниматься по лестнице, у меня мелькнула мысль, что надо сразу же вызывать полицию и рассказать о нападении.

– Что ж, вы правильно отреагировали и вообще вели себя разумно и смело, – похвалил Данилину Лев Иванович.

– Ну, что вы! – смутилась девушка и опустила глаза. – Я тогда очень испугалась и растерялась.

– Скажите, Арина Витальевна, а почему ваши родители не были на вашей свадьбе? Ведь не были же?

– Мама сильно заболела, – вздохнула Арина, – а отец без нее не поехал. Мы с Глебом хотели после Парижа поехать сразу к ним, в Красногорск, и погостить у них пару дней.

– А кем работают ваши родители? Или они уже на пенсии?

– Оба уже на пенсии, но отец пока еще работает. Он у меня вообще очень общительный и дома сидеть не любит, – ответила Арина.

– Вы очень любите своих родителей… – Гуров наклонил голову и посмотрел на Арину с интересом и пониманием.

– Я им очень благодарна за все, что они для меня сделали, – проговорила Данилина и добавила: – Я у них единственный и поздний ребенок.

– Что ж. – Лев Иванович встал, но потом, вдруг что-то вспомнив, развернулся к Арине: – Мы тут принесли с собой видеозапись…

– Знаете, я бы хотела сегодня отдохнуть, – прервала полковника Данилина. – Вы уж извините меня, я очень устала, и нервы у меня… Может, мы с вами завтра утром посмотрим видео? В Москву я только завтра ночью вылетаю. Мне обещали оформить все необходимые документы и… – Она судорожно вздохнула. – И отдать тело. Поэтому если мы перенесем просмотр на завтра… Ничего, если так?

– Что ж, давайте перенесем на завтра, – согласился Гуров.

Он распрощался с Данилиной и вышел на улицу разыскивать Примакова. Тот стоял неподалеку от гостевого домика и с кем-то беседовал. Лев Иванович не торопясь подошел к майору.

– Вот, Лев Иванович, знакомьтесь. Это садовник Данилиных и его жена – Виктор и Наталья Яровые. Они мне сейчас рассказывают о том, что произошло вчера ночью.

Гуров поздоровался с мужчиной лет сорока пяти и женщиной примерно того же возраста и спросил:

– Что-то важное рассказываете?

– Да чего там – важное, – пробубнил высокий и худой садовник. – Как стреляли, мы не слышали – спали уже. Правда, жена моя утверждает, что ее разбудили какие-то хлопки. Окна у нас были открыты, не любим мы в жаре спать-то, – пояснил он. Жена его молчала и только кивала, соглашаясь со словами мужа.

– А какие это были хлопки? – заинтересованно спросил у женщины Гуров. – На что похожи?

– Не знаю, на что похожи, – вдруг засмущалась та. – Разве что похожи на хлопки, которые наш пастух издавал кнутом, когда скотину утром на пастбище гнал. Деревенская