– Давай. – Сандерс делано зевнул. – Ты только сама не засни. Тебе еще два с половиной часа дежурить.

– Я постараюсь, – пообещала Виктория, – начнем издалека. Зоврос – странная планета. Один большой материк и множество мелких островов. Там не было деления на нации. Государство, когда цивилизация достигла уровня государственности, всегда было одно. И вот в один прекрасный момент это огромное государство разделилось на федерации, как теперь говорят, а затем эти федерации внезапно настолько обособились друг от друга, что стали вести себя как склочные соседи. Причем произошло это внезапно и за очень короткий промежуток времени, в течение жизни одного поколения. Письменность была развита уже достаточно хорошо, и остались документальные свидетельства того периода. К сожалению, они ничего не объясняют. Начались войны.

– И так бывает. Просто кому-то достались более плодородные земли, а может, кто-то позарился на жену соседнего государя. – Сандерс опять положил ладонь на грудь Виктории.

Она сбросила его руку и приподнялась.

– Если не прекратишь, рассказывать не буду. Ты же шпион, ты должен собирать информацию, нет? А ты только одним озабочен.

– Хорошо, хорошо. Буду собирать информацию. Что ты там о женщинах говорила?

– Ничего я не говорила о женщинах. Ты маньяк, Сандерс. Так вот: с началом войн с соседними народами стали происходить удивительные вещи. То одно государство делало гигантский скачок в развитии наук и технологий и, следовательно, в вооружениях и начинало подчинять себе соседние, то внезапно прогресс останавливался, и соседи догоняли вырвавшегося вперед и восстанавливался паритет.

– Просто хорошо работали разведывательные органы, – сказал Сандерс и сам почувствовал, что этим не все можно объяснить.

– Возможно. Дальше – еще интереснее. Одно за другим государства стали впадать в некий ступор. Ладно бы они остановились в развитии, но налицо был явный регресс – уничтожались культурные и научные центры, города пустели – люди стали селиться в деревнях, а то и просто уходили в леса и вели полупервобытный образ жизни. Никакой закономерности в тех событиях выделить мы не сумели. Продолжался этот период около полутора тысяч лет и закончился тем же, с чего все началось: примерным паритетом. Причем научное и культурное развитие планеты осталось таким же, каким было полторы тысячи лет назад. На уровне раннего Средневековья. Поэтому на моей прародине так много легенд и суеверий и так сильны священники. Ну, что скажешь?

– Та-ак, – протянул Сандерс, – дай-ка я попробую сформулировать выводы, к которым пришли ваши исследователи. Исходить я буду из того, что историей родной планеты заинтересовалась разведка, согласна? Ты ведь не просто так мне все это рассказала?

– Давай, давай, – подбодрила его Виктория, – не могу же я тебе все разжевывать, а то будешь потом хвастаться: вот, мол, соблазнил девицу, а она мне все и выложила.

– Хм… Вывод может быть один: кто-то управлял вашей цивилизацией. Так? Причем управлял настолько тонко, что и мысли о чужой, навязанной извне воле ни у кого не возникло.

Виктория разочарованно вздохнула:

– Ты слишком умный, Дик. Пожалуй, я тебя все-таки прикончу. Потом.

– Значит, я прав! – воскликнул Сандерс.

– Тихо. Разбудишь Полубоя. Кстати, кто он?

– М-м…

– Только не надо говорить, что он археолог. С этим вопросом, по-моему, мы разобрались.

– Он из русской разведки, и он, как сам говорит, не разведчик, а диверсант. Боевик. Ну а нашу цель ты знаешь. Так я не закончил… – Он собрался с мыслями. – Стало быть, вы полагаете, что тот, кто играл вашей планетой, покинул ее почти тысячу лет назад и… Позволь… – Сандерс даже привстал. – О черт! Здесь творилось то же самое!

– Молодец! – Виктория приподнялась и чмокнула его в губы.

– Ага… так-так. Ты ищешь это существо…

– Или оружие, или технологию, с помощью которой можно отбросить целую планету в Средневековье.

– Глубоко же вы копаете, – сказал Сандерс с невольным уважением.

– Война, Дик, – это двигатель прогресса. Все это война… – грустно сказала Виктория. – Фионимар выдыхается. Ресурсы истощены – освоенные планеты нам отбить не удалось, и с каждым годом нам становится все труднее сдерживать агрессию Зовроса. А они нас в покое не оставят. Я посвятила проекту «Длань Бога» семь лет жизни. Сначала была нелегалом на Зовросе. Пришлось уходить – там очень тяжело работать. В той культуре женщины – почти ничто, так, машины для наслаждений и продолжения рода, причем греховные и нечистые. Два года корпела в архивах на Симароне и Таире. О тамошнем университете я могу рассказать тебе гораздо больше, чем ты мне, профессор несчастный.

– Ты и нашу легенду знаешь?

– Я многое знаю. Что тебе ответили из штаб-квартиры?

– Ты о чем?.. Пожалуй, это я тебя прикончу на прощание, – усмехнулся Сандерс. – Приказали выяснить, кто такой Смотрящий. Для вас он, конечно, важнее. Он, оно, или что там такое, под Каналами. Но выяснить я обязан.

– Ладно, после разберемся, – согласилась Виктория и сладко зевнула. – Его еще надо найти.

Сандерс посмотрел на нее. Сейчас он хотел ее, как никогда прежде. Может, потому, что вскоре их дороги должны были разойтись, а может, и вправду она стала для него дороже других женщин.

– Хочешь – поспи, – сказал он, – я посижу, потом разбужу Касьяна и сам тоже лягу.

– А ты не уснешь?

– Смеешься, что ли? Чтобы я заснул на посту? – Он скорчил сердитую гримасу.

– Ладно, верю. – Она улыбнулась и закрыла глаза.

Скоро лицо ее расслабилось, и дыхание стало ровным и спокойным. Полумрак истончил ее черты, она показалась Сандерсу столь прекрасной, он вдруг подумал, что уже не сможет жить без нее. Обычно он довольно быстро терял к женщине интерес, но сейчас не мог поверить, что это она была с ним на Ривьере, что это они любили друг друга в ангаре Людвига под ледяным душем. Он попытался вспомнить эти моменты, но почему-то получилось так, что вспомнить смог только мимолетные взгляды и радость случайных прикосновений. Никакой гордости кобеля, у которого самая красивая женщина, только ее тонкие черты и глаза, которые смотрели не насмешливо. Насмешка – это защитная реакция на скорое расставание. Нет, ее глаза смотрели с ожиданием: скажешь ты наконец те слова, которые я жду, или ты действительно тупой самец, уложивший в кровать еще одну бабу? Одну из многих…

Сандерс закусил губу. Господи, ну почему он такой идиот? Когда теперь представится возможность открыться перед ней? Он покосился на Полубоя. Нет, только не в присутствии русского. Смешно даже подумать, что он что-то поймет. Кажется, его развитие остановилось на уровне инстинктов: пожрать, выпить пива, сделать работу, все! Сандерс горько усмехнулся. А сам-то он кто? Удачливый шпион, бабник и скрытый алкоголик с претензиями на высокие чувства и непомерными амбициями.