карты ему за ночь, стоять на стрёме, пока он бьет окна в ночных заведениях или морды уличным прохожим — станешь больше, чем просто любовница, мы все будем в полном восторге. Но здравый смысл подсказывает — это плохая идея. Главное сейчас для нас в одном: ослабить принца как можно сильнее, сделать из него изгоя, чтобы в поисках союзников он сам приполз к нам на коленях. Был послушен как пёсик и лаял по указке. В данный момент принц неуправляем, полон гонора и паров вина. Просто действуй по обстоятельствам: познакомься, оставь хорошее впечатление. Когда принцу попадет в опалу и от него отвернутся все его девки, а это случится очень скоро, ты одна останешься рядом. Вот тогда включай своё обаяние на полную.

Мизу старалась, но принц вроде адекватный и неплохой юноша, под воздействием вина быстро растерял как внешнюю привлекательность, так и внутреннее достоинство. В посольстве он еще держался, но уже в карете по пути облапал Мизунию по полной, потом захотел большего.

Мизу конечно не девочка, но заниматься этим, словно пропащая девка из ночного квартала, даже для шпионки слегка чересчур.

— Ваше высочество, вы меня с кем-то путаете, — мягко сказала она, поправляя платье, хотя всё что ей хотелось сейчас, это с оттяжечкой врезать ему между ног, — даже блудницы занимаются этим в специальных домах. Хотя за золотой вы найдете много кого, кто презрит условности. Где-нибудь в трущобах.

На принца вроде отповедь подействовала, но ненадолго.

В «Саду наслаждений», где принца поджидала его верная компания таких же распущенных отпрысков знати, Шилнагаил быстро «отпустил вожжи». Напился, разбил кому-то голову бутылкой, компания утащила его на второй этаж, бедолагу, стонавшего и обливавшегося кровью, быстро вынесли, а принц захотел массаж. С этим одна из спутниц компании справилась, но честь танцев «с обнажением тела», как потребовал Шилнагаил спустя еще бутылку вина, должна была лечь на Мизу.

— Это обряд, — пьяно рыгнул принц на последнем слове, — славный обряд посвящения в братство будущего короля! Его прошли все кроме тебя.

На этом моменте Мизу не выдержала и сказала, что про будущего короля это вилами по воде писано. С таким поведением принца в очереди престолонаследования отодвинут не сегодня-завтра.

Вот тогда Шилнагаил и разозлился.

«Ничего» — подумала Мизу, покидая негостеприимное заведение, — «ты еще будешь вилять хвостиком при моём появлении. Приручу, а когда станешь бесполезен Южной Каталии, вырежу печень еще живому. Ты просто не знаешь истории рода Мирайн.»

***

Граф Сентента, приехавший в свое заведение чуть позже принца, с тоской слушал своего управляющего.

— Столик перевернул, южнокаталийскую баронессу выгнал, сейчас его высочество поют песни вместе с компанией и крушат мебель, — докладывал ему Рофир Мезаль.

Это был уже второй случай порчи мебели, после вчерашнего и Сентента очень не хотел, чтобы это стало «братской традицией». Приличный столик из палисандра пару золотых стоит. Еще больше не хотелось подходить к Шилнагаилу и приводить того в чувство. Трезвый принц был глуповат и вменяем, податлив на лесть и увещевания. Пьяным — редким быдлом, которого хотелось приложить чем-нибудь поувесистее. Еще одна беда была в драке, которую Шилнагаил закатил.

Проблема была в том, что принц приехал в «Сад наслаждений» довольно рано, с приёма у посла и уже вдатый. Услышал, как кто-то на первом этаже прокричал славу принцессе, подошел сзади и врезал бутылью. Поскольку не было так поздно — очевидцев такого тупого деяния хватало. А значит всем придется затыкать рты монетами, скидкой в заведении, силой.

Графа даже посетила крамольная мысль, а на того ли он сделал ставку? Граф с силой замотал головой, отгоняя её — больше не на кого. Агрессивность надо сбить, подсунув принцу девку посимпатичнее. Пар уйдет в секс. Правда проблема в том, что всех «жриц наслаждения» заведения принц уже перепробовал, свои ему уже неинтересны, судя потому что купальни для уединения и потрахушек он не требует. А Занталоне Шечири, поставщик живого товара, «свежачок» еще не выдрессировал. Или успел? Раз в две недели Сентента менял одну-двух из жриц, потерявших в актуальности или менее красивых, чем новенькие. Отправлял отработавших своё куртизанок, в другой свой бордель, менее элитный чем «Сад наслаждений». Благодаря этому флагманское заведение графа, где всегда можно было заказать свежую куртизанку, процветало.

Вот кстати и Занталоне Шечири.

Сентента сквозь застекленное окно отдельной кабинки управляющего, узрел фигуру своего подручного.

— Рофир, пригласи Занталоне ко мне по-быстрому. — приказал граф своему управляющему.

Занталоне с опаской вступил в кабинет низенько кланяясь.

— Свежачок еще не готов? — спросил Сентента, — знаю, не все девки еще научились вести себя прилично, держать вилку и поддерживать разговор, но может нашлась своя жемчужина?

— Нет таких, ваше светлость, — промямлил Занталоне, — все покорные, как себя вести с клиентами уже знают, но этикет еще не вызубрили. Так-то любую приведу мигом.

Сентента задумался. Идея привести свежую, но еще не готовую куртизанку к принцу не казалась блестящей. Он и баронессу выгнал с пощечиной. Мало ли чем, необученная деревенщина с улицы, сможет прогневать его высочество. Он такую и мечом сдуру проткнет, а отдуваться графу. Это же двойной удар по репутации, да и кровь плохо с паркета оттирается.

Глядя на своего патрона Занталоне Шечири решился.

— Есть одна кандидатура, из беженцев Южной Каталии от «Второго пришествия», ваша светлость, — вкрадчиво сказал он, — из семьи купеческой, родители её у меня в кабале, должны много. Воспитывалась как благородная, но без Дара и титула. Стройная, метр семьдесят, волосы цвета каталийского пурпура, глаза светло-серые, молодая и красивая кошкодевочка. Под угрозой вреда родителям будет готова на всё, думаю.

Сам Шечири не сомневался, что юную Энсини Алькандарию продавит. Без родителей, покровителя и Дара у неё один путь — в шлюхи. Заодно, вид нашедшейся дочери сделает её родителей сговорчивее. Второй день их пытает, а о договорной грамотке о вложении средств в предприятие Занталоне, молчат как заговорённые. Хорошо еще, после пары сломанных пальцев и угрозы изнасилования, её подруга выдала обусловленное место, куда придет Энсини.

Он и с грамоткой бы им вложенные монеты не отдал: судись — не судись. Но это надо людей нужных подмасливать, время тратить и монеты. А сейчас и грамоту заполучит, и за их дочку, как за элитную куртизанку срубит. Кругом одни плюсы. Что за удачный день!

— Действуй, Занталоне, — решил граф. — Обещаю поощрение, если всё пройдет гладко.

Занталоне довольно ощерился. Уж он постарается. Вобьет в голову этой дуре одну, простую мысль: будь покорна.

Именно этим он занимался через час в подвале «Сада наслаждений».

— Будь покорна, — наставлял он Энсини, —