Вскоре Есенину пришлось перенести еще одну душевную травму — он получает известие о смерти своего лучшего друга Григория Панфилова, скончавшегося 25 февраля 1914 года от туберкулеза легких. В письмах к своим друзьям он называет его «светочем» своей жизни. Только ему он открывал все тайники своей души. Больше такого задушевного друга у него не было до конца его дней.

Из-за своего задиристого и своевольного характера Есенин часто вступал в конфликтные отношения с сотрудниками типографии. По словам Анны Изрядновой, «Есенин был заносчивым и самолюбивым, и его за это невзлюбили». Из-за этого не смог долго удержаться на работе. В мае 1914 года он увольняется из типографии Сытина и устраивается курьером в одно торговое предприятие. А вскоре — 15 июня — он увидел, к своей радости, на страницах газеты «Путь Правды» еще одно свое стихотворение «Кузнец», не лишенное пафоса:

Этим же летом он уезжает отдыхать в Ялту. Оттуда вернулся, как писала Изряднова, «без денег и без работы». Только в сентябре 1914 года ему удалось найти работу корректора в типографии Д. Чернышева и Н. Кобельникова. Но продержался там всего два месяца и уволился в декабре 1914 года. После чего, по воспоминаниям Изрядновой, «целыми днями писал стихи, деньги тратил на книги, не думая, как жить». На прошедшем в декабре литературном вечере его стихи получили высокую оценку литераторов, но это был лишь узкий круг его знакомых.

Юрий (Георгий) Сергеевич Изряднов (1915–1937), сын Сергея Есенина и Анны Изрядновой

В конце декабря 1914 года (по новому стилю в начале января 1915 года) Изряднова родила от него сына Юрия (Георгия), который до 1926 года носил фамилию матери, а затем отца.

Есенин все подготовил к ее выписке из роддома: «Я пришла, а у него все чисто, печь истоплена, обед готов. Стал ухаживать за ребенком, укачивал, пел песни», — писала позже Изряднова.

Стихи Есенина все чаще стали появляться на страницах периодической печати, но широкой известности в Москве он не получил и обратил свой взор на столицу России Петроград. Так стали именовать Петербург в 1914 году после начала войны с Германией. Это название оставалось до 1924 года, когда он был переименован в Ленинград.

После почти трёхлетнего пребывания в Москве Есенин не получил большой популярности и не смог пробиться к массовому читателю. Он уходит со второго курса университета Шанявского, в котором учился полтора года, и покидает Москву. Из Суриковского кружка он выбыл еще раньше — 8 февраля 1915 года.

9 марта 1915 года никому не известный молоденький паренек прибыл в столицу России Петроград (до 1914 года Петербург, с 1914 по 1924 г. Петроград, 1924 г. по 1994 г. — Ленинград, с 1994 г. — Санкт-Петербург). Он был городом его мечты и его надежды. В этом городе у него не было ни пристанища, ни близких друзей, ни влиятельных знакомых, ни достаточных средств, чтобы начать новую жизнь. Но у него была крестьянская смекалка, хозяйственная хватка, глубокая вера в свои творческие возможности и жажда славы. В силу особенностей своей личности он не мог оставаться в тени других литераторов и поставил перед собой четко обозначенную цель: добиться издания сборника своих стихов и стать в первых рядах петербургских поэтов. Цель поставить легко, но она не всегда легко достижима. Ведь в России в то время было немало первоклассных поэтов, и, для того чтобы стать «первым русским поэтом, а не одним из первых», нужно было иметь высокий талант, такую же высокую силу духа и в придачу к ним — незаурядный ум. Есенин верил в свой талант и надеялся на свою безошибочную интуицию.

Прибыв в Петроград, Есенин прямо с вокзала с дорожным чемоданчиком отправляется к известному и популярному в то время поэту Александру Александровичу Блоку (1880–1921) на его квартиру, в которой он жил с женой Любовью Дмитриевной Менделеевой (дочерью знаменитого русского ученого Дмитрия Ивановича Менделеева). Не зная его адреса, он спрашивает о нем у прохожих. По своей наивности он полагал, что его место проживания должен знать каждый житель столицы. Несмотря на популярность Блока, адрес его никто назвать не мог, но все, к кому он обращался, останавливались, давали советы, где можно навести справки, и это удивило Есенина, ведь в Москве от него, скорее всего, отмахнулись бы и пробежали мимо. А здесь была другая культура. Адрес Есенин нашел в одной из книжных лавок, которую Блок часто посещал. Найдя квартиру Блока, Есенин передает ему записку следующего содержания: «Александр Александрович! Хотел бы поговорить с Вами. Дело для меня очень важное. Вы меня не знаете, а может, и встречали в журналах мою фамилию. Хотел бы зайти часа в четыре. С почтением, Сергей Есенин».

Александр Александрович Блок, несколько надменный и знающий себе цену, из-за загруженности текущими делами не всегда имел возможность раскрыть свои объятия для молодых поэтов, которые стремились к общению с ним. Но для Есенина он сделал исключение. Их встреча состоялась в тот же день, о чем Блок записал в своем дневнике: «Приходил ко мне крестьянин Рязанской губернии 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые». Об этой встрече Есенин позже вспоминал: «Блок принял меня с присущим ему немногословием и сдержанностью».

Блоку достаточно было беглого ознакомления со стихами Есенина, чтобы определить их ценность для русской литературы. Он пишет литератору и книгоиздателю Мурашеву Михаилу Павловичу (1884–1957): «Направляю к Вам талантливого крестьянского поэта-самородка. Вам, как крестьянскому писателю, он будет ближе, и Вы лучше, чем кто-либо, поймете его. Я отобрал 6 стихотворений и направил к Сергею Михайловичу». Эта коротенькая записка решила литературную судьбу Есенина. Его творчеству был дан «старт».

Александр Блок

Блок не поставил под сомнение талант молодого начинающего поэта и первым из русских литераторов открыл ему дорогу в литературное будущее. Через два дня после посещения Блока Есенин 11 марта 1915 года встретился с поэтом Городецким Сергеем Митрофановичем. Он принес стихи, как пишет Городецкий, «завернутые в деревенский платок. С первых же строк мне стало ясно, какая радость пришла в русскую поэзию. Сергей читал стихи, пел рязанские прибаски и страдания. Застенчивая счастливая улыбка не сходила с его лица. Он был очарователен со своим звонким озорным голосом, с барашком вьющихся волос»[33].