Снаружи, в холодной неумолимой темноте космоса, казалось, будто бы линейный крейсер дал жизнь миниатюрному солнцу. Через менее, чем одну тысячную секунды у него сбоку появился блестящий шар света, вспыхнув ослепительным жаром, и исчез.

Несмотря на то, что обзорные порталы были спроектированы так, чтобы противостоять вражескому обстрелу, многие из них разрушились на корпусе корабля, обломки армированного стекла посыпались в пустоту подобно блестящим алмазам.

Взрывная волна прогремела по направлению к судну, и только его автоматизированные системы по контролю за повреждениями предотвратили дальнейшие разрушения. Реагируя на внезапную декомпрессию, панели по защите от взрывов начали закрываться по всей длине корабля.

Судно задрожало, будто в объятиях огромного левиафана глубин, все больше сигналов и световой сигнализации оживало вслед за взрывом. Взрывная волна потрясла судно, и Захариил почувствовал, будто каждая косточка в его теле встряхнулась.

Наконец, ужасная тряска стихла, и он рухнул на палубу, истощенный и стонущий от боли своих ожогов. Он лежал там в течении нескольких минут, сирены, сигнальные огни и крики спасательных команд едва доносились до него.

– Брат, ты ранен?

Захариил повернул свою обожженную голову и улыбнулся, увидев, что Лютер до сих пор был жив.

– Я думал, ты умер, - крикнул Лютер, чтобы быть услышанным из-за пронзительных сигналов предупреждения.

– Мои доспехи спасли меня, - сказал он.

– Хорошо, что ты счастливчик, Захариил.

– Что? Счастливчик? С чего вы это взяли? - спросил Захариил. Говорил он нечленораздельно из-за сильных обезболивающих препаратов, впрыснутых в организм броней.

– Оглянись вокруг, - выдохнул Лютер. - Тем сарошийским ублюдкам почти удалось убить все командование флота, но ты остановил их.

Захариил мог смотреть только на изломанные тела, забившие палубу, и почувствовал гнев от злодеяния, которое он видел перед собой, но как только эмоция появилась, он тут же подавил ее. Ментальное обучение, через которые прошли Астартес, помогали им контролировать свои чувства, и оптимально их использовать по необходимости.

Гнев имел свое место в сердце сражения, но сейчас было время для холодного разума. С Лютеровой помощью он поднялся на ноги и оперся о стену, задыхаясь в холодном воздухе восстановленной атмосферы.

Лютер отрегулировал ком-частоту настенной вокс станции, настроив ее командную сеть «Несокрушимого Рассудка».

– Это Лютер из Легиона Темных Ангелов, - сказал он. - Множественные жертвы на посадочной палубе! Пришлите сюда немедленно команды медиков! Командование мостика, как связь?

– Да, это командование мостика. Вас слышим, сэр, - сказал неровный, со статическими помехами, голос. - У нас есть сообщения о разрыве корпуса на вашем уровне. Он под контролем аппаратов регистрирования.

– Это верно, командование мостика, - подтвердил Лютер. - Разрыв был делом рук сарошийской делегации, прибывшей на корабль полчаса назад. Сарошийский челнок на посадочной палубе был… был оснащен атомной боеголовкой. Любые сарошийские силы, оставшиеся на борту, должны быть немедленно арестованы. Смертельный исход допустим.

Лютер бросил взгляд на разрушения вокруг них и прошептал Захариилу:

– Приблизительно с прошлой минуты мы в состоянии войны с людьми Сароша.

Другой голос оборвал командование мостика, и Захариил немедленно признал, что он принадлежит Льву.

– Я хочу встречи в стратегиуме со всеми командующими и заместителями командующих на борту «Несокрушимого Рассудка» через полчаса. Это ясно?

– Ясно, мой лорд, - сказал Лютер, разделяя с Захариилом смущенный взгляд.

Атака на «Несокрушимый Рассудок» была только началом.

По всему флоту, в городах и землях Сароша, имперцы обнаружили, что они внезапно подверглись нападению людей, которые считали их героями. Они прибыли, чтобы освободить их от невежества, освободить от Древней Ночи. Они прибыли, чтобы принести им чудеса Империума, показать им нечто удивительное.

Но обитатели Сароша отринули Империум и все, что это значило. Они отринули это, совершая ужасные и кровавые деяния с большим насилием. Они совершили множество злодеяний, развязав полномасштабный террор.

Более тысячи человек Имперской Армии и Флота были в отпуске на берегу, наслаждаясь радостями карнавала, когда началось восстание.

Некоторые были убиты, но большинство стало жертвами похищения. Они растворились в ночи, бесследно исчезли, не оставив никаких свидетельств того, где их забрали или же кто был похитителем.

Ситуация стала более ясной, когда разрешилась судьба Имперских учреждений, которые уже были на Сароше. На протяжении двенадцати месяцев, даже когда согласие не было полностью достигнуто, дюжина различных правительственных органов была перенесена с флота на поверхность планеты.

Естественно, Избранный Лорд-губернатор Фурст основал резиденцию в соответствующем роскошном здании в административном районе в самом сердце Шэлула. Точно так же при подготовке к конечной передаче полномочий, поблизости были основаны различные департаменты.

Приблизительно в то же самое время, когда взорвался сарошийский шаттл, озлобленная толпа атаковала резиденцию губернатора на Сароше, а так же соседние имперские департаменты. Быстро разгромив тех немногих солдат, которые были на посту, главари бунта вытащили имперских чиновников на улицы и озверевшая толпа зарубила их ножами и топорами.

Их тела были пробиты и расчленены, а затем преданы огню, поскольку толпа подожгла имперские здания, и выбросила доказательства своей вины в пламя.

Нескольким из присутствующих имперцев на Сароше удалось избежать смерти или похищения. Позже, когда выжившие рассказывали свои истории, станет ясно, что все население планеты каждой своей частичкой впало в безумие кровопролития столь же внезапно и драматично, как и взрыв, который почти произошел на «Несокрушимом Рассудке».

Выжившие будут говорить о первобытной дикости, которая внезапно опустилась на жителей Сароша. В одну минуту сарошийцы были обыкновенными очаровательными людьми. В следующую они предались шокирующему, свирепому насилию.

В то же время, никто не говорил о том, что это насилие было диким или неконтролируемым. Согласно отчетам оставшихся в живых, все было наоборот. В том, как сарошийцы пошли на убийство, было ужасающее спокойствие.

Они были хорошо организованны, как будто каждый из тысяч мятежников заранее знал о свой роли в заговоре, как и о расписании, по которому будут выполнятся все эти задачи.

Наиболее пугающим из всего, и многие, кто верил в Имперскую истину, будут находить это самым беспокоящим, было почти машиноподобное совершенство этого расписания. Никогда не было определенного доказательства коммуникации между заговорщиками на Сароше и их союзников где-нибудь еще, они, казалось, были способны синхронизировать свои действия каждую секунду.