– Прости... что ты... проделала весь этот путь, а у меня даже нет сандвичей с огурцом.

– Фредерика, ты не сказала мне ни слова об этой... этой картине.

– Ах, это. – Я надеялась, что более поздние события, попавшие в газеты, заставят ее забыть о показе. – Разумеется, я очень извиняюсь за картину.

– Никогда мне не было так стыдно.

– Знаю, и я правда прошу прощения.

– Как ты могла поступить так вульгарно?

Я думала, что она вряд ли захочет слушать о том, как привлекателен Сойер Джексон, или о том, как мы попали под дождь. И вот – меня выставили на обозрение перед всем Уиллоу-Криком.

Вместо этого я прибегла к традиционному «Я не подумала».

Секунду она смотрела на меня, а потом вдруг неловко заерзала на стуле. Удивительно! Моя мать не испытывает неловкости. Никогда.

– Жизнь может иногда подкинуть нам крученый мяч.

Представить мою мать, использующей бейсбольную лексику, было не проще, чем представить ее играющей в бейсбол. В любом случае, мне не хотелось продолжать эту тему.

– Я говорила, что сожалею о картине.

С разочарованным вздохом мать отставила оба наши стакана в сторону, подалась вперед и оперлась локтями о стол. Локти на столе!

– Послушай меня, – сказала она. – В жизни не всегда все просто. Возьми меня, например. Твоя бабушка возненавидела меня с первого взгляда.

Я едва успела проглотить чуть не вырвавшееся «Ты знала об этом?»

– Когда твой отец привел меня в дом, Фелиция Хилдебранд задалась целью сделать меня несчастной. Каждый раз я подвергалась нападкам с ее стороны, но никогда не сдавалась. Конечно, мне нравилась жизнь, которую обещал твой отец, и, не спорю, я постоянно делала все не так. Но я люблю Турмонда Хилдебранда, и я упорно боролась за свое место под солнцем. Это было не просто, но я не сдалась. – Мама посмотрела мне прямо в глаза. – Твоя проблема в том, что тебе всегда все доставалось без борьбы.

Я в самом деле была не в настроении для лекции на тему «Фреди Уайер, избалованная принцесса». Но моя мать в этот день была полна неожиданностей. Она протянула руку и взяла меня за подбородок:

– Ты все еще та девушка, которая пытается занять свое место. Ты просто споткнулась о кочку на дороге.

Если вспомнить, Сойер сказал почти то же самое.

– Сейчас люди пытаются уничтожить тебя, а это означает, что у тебя нет времени сидеть и делать вид, что все в порядке. Ты должна бороться за то, чего хочешь. Пусть Гордон отобрал у тебя деньги и привел эту шваль в твой дом. Но ты Хилдебранд, и к тому же Прутт. Нам приходилось нелегко, и мы сражаемся за то, что нам нужно. Перестань прятаться, Фредерика. Выходи и покажи Гордону и всему городу, из какого теста ты сделана. – Она встала из-за стола. – Только перед этим, пожалуйста, причешись, накрась губы и переоденься.

Моя мать выплыла из комнаты так же, как вплыла. Я сидела за столом и, помимо усталости, испытывала некие новые чувства, так как мне открылись две вещи. Во-первых, критик из моей матери был что надо. Во-вторых, выгляжу я действительно не лучшим образом и я упрямее Гордона Уайера.

Кто они такие с этой мышью, чтобы прийти и испортить мне жизнь? Более того, я вдруг поняла, что Говард прав. Что-то происходит. Гордон вернулся в город и ведет светскую жизнь – а на это нужны деньги.

Я подошла к окну. Я ни на секунду не верила, что Гордон уехал в Мексику и за последние два месяца спустил все деньги. На самом деле, еще вопрос, правда ли, что все деньги сгорели, как он утверждает. Это видимость. Мне надо пережить то время, пока Говард ведет охоту.

Тут у меня внутри все сжалось. А будет ли Говард продолжать копать теперь, когда стало ясно, что у Никки мало шансов попасть в Лигу?

Меня кольнуло мрачное предчувствие, но я отмела его. Я найду какой-нибудь способ ввести ее в ЛИУК. Сделка есть сделка. И еще, пора мне самой начать что-то делать, чтобы выпутаться из этой ситуации. А именно, начать путать карты Гордону и молиться о том, чтобы он занервничал и совершил ошибку.

Благодаря словам моей матери (кто бы мог подумать?) я чувствовала, как во мне просыпается прежняя уверенность.

– Кика! – позвала я. Конечно, она была тут как тут.

– Набери мне ванну. Мне надо делать дела, ходить в разные места и заставить людей нервничать.

Она одобрительно кивнула:

– Что вы хотите надеть?

Я улыбнулась ей:

– Не волнуйся об одежде, дорогая. Я позаимствую что-нибудь у Никки.

В самом деле, что мне теперь терять?!

В радостном возбуждении, которое обычно приберегалось для Дня открытия рождественской ярмарки в Лиге, я отправилась в загородный клуб Уиллоу-Крика. Был апрель, и в клубе на выходные открыли бассейн.

По воскресеньям в четыре часа дня женщины и дети уходили из бассейна, чтобы подготовиться к вечерним мероприятиям. Мужчины – после игры в гольф и перед тем, как пойти сыграть пару партий в карты, – наоборот, подтягивались к бассейну, чтобы слегка освежиться. Я бы и сама была не прочь.

Загородный клуб находился к северу от площади. Он был построен сто лет назад, и попасть туда было сложнее, чем в Лигу избранных, – правда, в основном потому, что первоначальный взнос был больше, чем средний американец зарабатывает за год.

Я проехала через кованые ворота в стене из ракушечника. Главное здание клуба стояло в центре, под сенью разросшихся ив и дубов. Теннисные корты и поле для гольфа были к западу, бассейн – к востоку. Я припарковалась на свободном месте у арки, ведущей к бассейну.

Закрыв машину, я проскользнула через главные ворота в павильон, где находились раздевалки и закусочная. Загорелый молодой охранник, сидящий за конторкой у входа, едва не упал со стула при виде меня. На мне были лучшие, самые облегающие брюки Никки поверх купальника, топ с декольте, высокие шпильки и такая пышная прическа, что она была похожа на облако сахарной ваты. Скучная бежевая блондинка, говорите?

Я расписалась с росчерком (молясь, что охранник не станет проверять, являюсь ли я до сих пор членом клуба, так как я понятия не имела, как с этим обстоят дела), затем важно прошествовала через весь помост к единственному шезлонгу, который хотела занять, – рядом с игроками в гольф.

Сверкающий голубизной бассейн был пуст и манил прохладой в этот жаркий день. Я, конечно, не стала бы купаться, что вы.

Я увидела смеющегося Гордона в окружении других мужчин, которые приветствовали его как лучшего друга, который долго пропадал. Что, в общем-то, так и было. Будучи старше меня, Гордон уже успел стать частью светского общества города, и в этом изначально было его преимущество передо мной. Как мы знаем, единственное, чего ему не хватало, чтобы стать важным лицом в высшем свете Уиллоу-Крика, это денег. Теперь же, при деньгах, он станет популярнее, чем когда-либо.