— Мы любим друг друга, — просто ответил Лоуренс. — К чему откладывать?

— Невероятно, — бормотал Винсент, качая головой. — В хорошем смысле, я имею в виду. Ты кому-нибудь уже сказал? — он понизил голос.

— Начальство уже знает. Специально рассказал.

— И как там восприняли новость?

— Думаю, мне нужно искать другое место, — честно признался Лоуренс. — Пока приказа нет, но это дело времени.

— Мне жаль, — Винсент изменился в лице. — Ты мой единственный друг здесь.

— Мы друзья, — улыбнулся Лоуренс. — И будем ими, где бы я не работал. Все к лучшему.

— Меня радует твое настроение. Когда свадьба?

— В следующем месяце. С точной датой определимся, когда Элейн договорится с дублершей. Пышного торжества не будет, просто распишемся и потом отметим в ресторане в узком кругу. У нас обоих нет родственников, поэтому Элейн пригласит своих друзей, а я приглашаю тебя.

— Почту за честь, — Винсент стал предельно серьезен. — Я очень тронут. Решили, куда поедете после свадьбы? Где проведете отпуск?

— Ох, в нынешней ситуации мы вряд ли сможем себе это позволить… Разве что сходим в парк поесть мороженного. — Рассмеялся Лоуренс. — Это неважно, мы и так счастливы.

— Если вдруг возникнут финансовые трудности, знаешь, временные сложности… — замялся Винсент, нервно комкая салфетку, — можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, — Лоуренс кивнул с улыбкой. — Только никому не говори о моих планах, ладно?

— Я патентованный специалист по хранению секретов. Еще раз поздравляю, — Винсент отсалютовал чашкой. — Мне будет очень интересно познакомиться с необыкновенной женщиной, которой удалось-таки заполучить такого закоренелого холостяка.

Когда Лоуренс вернулся на свое место, то обнаружил на столе конверт без подписи. Раньше подобное вызвало бы у него трепет, но теперь он не почувствовал ничего кроме раздражения. Руководство Конторы стало слишком предсказуемым. Внутри лежал стандартный бланк увольнения, который следовало подписать. Его имя напечатали с ошибкой.

— Быстро же вы работаете, когда захотите, — проворчал Лоуренс.

У него было два дня, чтобы передать дела, обойти все отделы, поставить печати, получить подписи и забрать причитающиеся ему выплаты. После чего он был свободен. Лоуренс не стал медлить и отправился в отдел кадров. Новость о том, что Лоуренса увольняют прошла практически незамеченной. Кое-кто покачал головой с досадой, кто-то пожал плечами, а пара человек подали заявку, чтобы занять его место у окна, но в основном всем было безразлично.

Этим вечером Элейн допоздна была занята в театре. Лоуренс приехал к восьми и ждал ее возле гримерки. Теперь он знал сюда дорогу и больше не волновался, сталкиваясь с работниками сцены в узких темных коридорах. Театр живет сплетнями, поэтому все уже знали, что он жених Элейн и относились к нему как к старому знакомому.

Гримерку одна за другой покидали усталые актрисы. Лоуренс покинул свой наблюдательный пункт на стуле за плохо нарисованным задником. Он приветливо кивал женщинам, ощущая на себе цепкий изучающий взгляд. Его дорогой костюм, красивое лицо и приятные манеры наводили их на мысль о том, что Элейн вытащила золотой билет. Она не торопилась переубеждать коллег в обратном.

— Дорогой! Прости, я задержалась.

Элейн выпорхнула из дверей гримерки и поцеловала, оказавшись в его объятиях. Лоуренс облегченно выдохнул, закрывая глаза. Он ждал этого момента весь день. Было мучительно оставлять Элейн одну на такой долгий срок, но оттого более сладким был миг воссоединения.

— Пойдем домой, — просто сказала она.

— Очень устала?

— Немного. Взяли стажера, а он совсем не справляется, в итоге светит куда-угодно, только не на сцену. Кое-кто очень бурно отмечал вчера день рождения и ему пришлось срочно искать замену. Я зацепилась за гвоздь, распорола юбку, хорошо хоть не ногу, завтра меня ждет заслуженный нагоняй от костюмера. — Она рассмеялась. — Обычный день в театре.

— Тебе необходим легкий ужин, теплая ванна и массаж с лавандовым маслом.

— Ох, звучит слишком прекрасно, чтобы быть правдой, — простонала она.

— Я прослежу, чтобы это стало реальностью. Пойдем пешком или взять такси?

— Пешком, конечно. Здесь недалеко, заодно подышим воздухом. Через двадцать минут будем дома.

На самом деле идти было больше получаса и то, только в том случае, если срезать путь через стоянку, но Лоуренс не стал спорить. Как-то само получилось, что теперь он постоянно ночевал у нее, а к себе заходил всего пару раз, только чтобы взять вещи.

Они свернули на аллею, освещенную желтыми фонарями. Весь день шел дождь, прекратившийся только к вечеру. Искусственный свет отражался в многочисленных лужах.

— А как прошел твой день?

— Хорошо.

— Да? — она с подозрением подняла бровь, почувствовав неладное.

— Меня уволили, — тотчас признался Лоуренс.

— Из-за меня? — расстроилась Элейн. — Брак с актрисой — клеймо на служащем.

— Нет, что ты! Дело не в этом! — он покрепче прижимал ее к себе. — Просто в последнее время я регулярно прогуливал. Откровенно говоря, работать там мне никогда не нравилось. Я рад, что ухожу. Обещаю, что вскоре найду что-нибудь другое. У меня есть пара идей. Попытаю счастья в торговле.

— А как же твой план писать картины?

— Это не приносит доход, в начале, по крайней мере. А нам сейчас нужны деньги.

— Я могу взять утренние роли и репетиторство…

— Нет, никаких дополнительных часов по утрам, — серьезно сказал Лоуренс. — Ты и так слишком много работаешь.

Элейн только вздохнула. Она действительно смертельно уставала, возвращаясь домой совершенно опустошенной. Но теперь рядом был Лоуренс, заботившийся о ней. Ее жизнь наполнилась смыслом.

— Когда мне было очень-очень трудно, по разным причинам, я не сдавалась, потому что знала, что ты существуешь, — откровенно сказала она. — Да, я не имела понятия, кто ты и где ты, и увидимся ли мы в скором времени, но я знала, что ты здесь, — Элейн неопределенно взмахнула рукой, — в этом мире. Это придавало мне сил открывать глаза, вставать с постели, а иногда просто дышать…

— Дорогая, — он растроганно поцеловал ее пальцы.

— Когда-нибудь настанет момент, когда мы не будем вместе, но это не имеет значения, потому что и ты, и я знаем, что мы обязательно встретимся снова.

— Это правда… — прошептал Лоуренс, пытаясь игнорировать неприятное щемящее чувство в груди.

Это давала знать о себе нечистая совесть. Она изводила его с каждым днем все сильнее, ведь он так и не рассказал ни о конверте, ни о своих исключительных талантах сновидца. С момента встречи с Элейн он панически боялся разрушить их хрупкое счастье. Днем, глядя в ее прекрасные глаза, Лоуренс не желал ничего другого кроме как смотреть в них, но с приходом ночи реальность растворялась в фиолетовых дрожащих тенях, уступая место повторяющемуся кошмару.

Он был одержим одним и тем же жутким сном — дом на берегу,