— Могу себе представить, — сказала она. — Но полиция с ними разберется, не беспокойся, а уж я прослежу, чтобы они позаботились и о тебе.

Было уже восемь вечера, когда Бет добралась до своего отеля в Кардигане. На подбородке у нее красовался жуткий синяк, и ее до сих пор трясло от пережитого. Очень уж странный и тревожный выдался денек.

В начале подъездной дорожки ее встретили два автомобиля местной полиции. Один полицейский остался с ней и Меган в ее машине, чтобы взять у них показания, а трое других поехали к Хилл-хаусу. Спустя полчаса они вернулись с арестованным Томом на заднем сиденье одного из полицейских автомобилей.

Бет подбросила Меган домой, после чего сама поехала в полицейский участок. Она пробыла там около трех часов, причем большую часть времени проговорила с местным сержантом. Он рассказал ей, что какими бы странными ни казались Ройбен и его жильцы в «коммуне», у них никогда раньше не возникало проблем с законом и у полиции и местных властей не было к ним претензий, если не считать последних полутора лет. Они держались особняком, не представляя никакой угрозы для местных жителей.

Однако, начиная с момента исчезновения Ройбена, полицию завалили жалобами. Но она почти ничего не могла сделать, поскольку речь шла о частной собственности. Несколько месяцев назад, после того как полицейские убедились, что не могут найти Ройбена, чтобы возложить на него ответственность за его шумных гостей, они обратились в муниципальный совет и управление по электроэнергетике, надеясь, что если счета не были оплачены, у них появится возможность воздействовать на «коммунаров». Но счета оплачивались ежемесячно с банковского счета Ройбена, так что руки у полиции были связаны.

Когда Бет объяснила, почему ее интересует Ройбен, сержант несколько оживился. Он слышал о перестрелке в Бристоле, но не знал, что Сюзанна Феллоуз раньше жила в Хилл-хаусе.

Бет заявила сержанту, что, по ее мнению, пора привлечь Ройбена к ответственности за вымогательство, но тот выразил сомнение. Он сказал, что пару раз в прошлом ему довелось побывать в Хилл-хаусе, и у него сложилось впечатление, что жизнь там била ключом и поместье совсем не походило на последнее прибежище для потерянных душ. Помимо продажи своих сувениров на ярмарках и в магазинчиках, разбросанных по всему Уэльсу, обитатели коммуны выращивали овощи, и Ройбен разрешил местным фермерам косить сено для скота на двух принадлежащих ему полях. Полицейский заявил, что это прямо говорит о том, что Ройбен не был человеком, которому есть что скрывать. Что касается самого сержанта, то он всего лишь хотел, чтобы Ройбен вернулся и выселил докучливых обитателей. Единственной уступкой, на которую он мог пойти теперь, после того как Тома арестовали по обвинению в оскорблении действием, так это потребовать ордер на обыск дома и всех, кто в нем проживал.

Тем не менее у Бет сложилось твердое убеждение, что все, чего хотела добиться полиция, так это избавиться от шумных обитателей поместья. Сержант вовсе не горел желанием начать полномасштабное расследование, не говоря уже о том, чтобы помочь ей.

Разочарованная своим посещением полицейского участка, Бет вернулась к Меган. Та пребывала в страшном волнении, беспокоясь, чтобы арест в Хилл-хаусе не имел для нее неприятных последствий. Она пришла в ужас, когда Бет поинтересовалась, не сможет ли Меган выступить свидетелем защиты, чтобы рассказать, как жилось Сюзанне в Хилл-хаусе.

— Мне и так не сладко, — защищаясь, сказала Меган. — Все вокруг считают меня полоумной наркошей, и у меня даже нет ни одной настоящей подруги. Я бы с радостью помогла Сюзанне, но мне надо думать о ребенке.

Бет оставалась с ней еще некоторое время, убеждая в том, что ее свидетельские показания не отразятся на ней плохо, зато весьма помогут Сюзанне. Она предложила Меган обратиться в местный муниципалитет с просьбой переселить ее в новый дом до того, как в апреле у нее родится ребенок. Меган и в голову не приходило, что ей могут помочь платить за жилье, и даже с деньгами на коляску и одежду для малыша. Собственно, Бет поняла, что Меган была довольно наивна и неопытна, она отчаянно нуждалась в помощи и добром совете.

Потом, когда Бет уже собиралась уходить, Меган неожиданно разговорилась о Зое, девушке, которую Ройбен привел в дом.

— Мне она никогда не нравилась, — заявила она, в первый раз за весь день выказывая признаки некоторого оживления. — Она была одной из этих шикарных девиц из богатой семьи. Я все удивлялась, что ей нужно от Ройбена, ведь она не походила на тех, с кем он обычно путался.

— Сколько ей было лет и откуда она приехала? — спросила Бет.

— Мне кажется, ей было что-то около двадцати трех лет. Она приехала из города Бата, ее отец работал там дантистом. Она смотрела на нас свысока, и никогда палец о палец не ударила, чтобы помочь по хозяйству.

Бет навострила уши. Отыскать в Бате зубного врача было бы совсем легко.

— А как ее фамилия? — спросила она.

— Фримантл, — ответила Меган. — Она однажды показывала мне свой паспорт, и там так было написано. Она вечно хвасталась, что объездила полмира и всегда находила лопуха, который платил за нее. Вот почему она и вцепилась в Ройбена, так я думаю.

— Получается, она уехала с ним?

Меган кивнула и сообщила, что случилось это уже после того, как из Хилл-хауса ушла Сюзанна.

— Я думаю, что Сью натерпелась достаточно к тому времени, ее выгнали из собственной спальни, а та шлюха все время твердила, что отныне Ройбен принадлежит ей.

— Как, по-твоему, могло ли ее вызывающее поведение привести к тому, что Сюзанна снова, как ты выразилась, чокнулась?

Меган задумалась.

— Даже не знаю, что и сказать. Сюзанна ведь была не из тех, кто устраивает сцены или истерики. Она ушла очень тихо, не сказав ни слова, очевидно, была очень расстроена. Это случилось как гром среди ясного неба, понимаете? Внезапно ее выгнали, и кто-то моложе, красивее и все такое занял ее место. Случись такое со мной, я бы страшно разозлилась. А она вела себя очень даже сдержанно. Просто как-то вечером, когда Ройбен с Зоей куда-то уехали, она сказала нам, что уходит. И ушла на следующий день.

— А что сказал Ройбен, когда увидел, что ее нет?

— Этот мерзавец только рассмеялся. Ему было наплевать. Это случилось незадолго до того, как он смылся с Зоей и все стало разваливаться.

— Они сказали, куда направляются?

— Нет. Ни слова не сказали даже о том, что вообще отправляются куда-то. Просто поднялись и ушли. Я никогда их больше не видела.

Целую минуту Бет раздумывала об услышанном.

— Как же вы все жили после того, как он ушел? Ведь это Ройбен доставал деньги, не так ли?

— Мы просто зарегистрировались в Бюро по трудоустройству, — сказала Меган. — Мы, типа того, объяснили им, что нам не на что купить еду. И они начали платить нам пособие. Но потом другим захотелось большего, и они оформили субсидию на оплату жилья. И вот тогда мне стало страшно, и я сбежала оттуда.