– Благодарю вас.

Святая Октавия, при чем тут этот старый пень?

– Госпожа Арамона, – тессорий улыбался, но от этого было как-то не по себе, – прежде чем задать вам несколько вопросов о том, что вы видели в последние дни, я хотел бы знать, почему ваша дочь отклонила предложение моего сына?

Потому что она такая же дура, как ее мать и подруга, и при этом умница. Нельзя продаваться и нельзя хватать то, что не можешь проглотить.

– Потому что в семнадцать лет девушка думает о любви, а не о будущем. О будущем дочерей думают их матери.

– Это очевидно. Но вы не предприняли никаких шагов, чтобы убедить вашу дочь принять предложение. Почему?

Отчего же не предприняла, она спросила, в чем дело, и еще она ни на секунду не поверила, что этот брак желателен для господина тессория. И правильно не поверила! Святая Октавия, насколько было бы лучше, если б Лионель Савиньяк вызвал Леонарда Манрика из-за другой женщины или хотя бы убил.

– Потому что я знаю свое место, – вдова капитана Лаик выдержала цепкий оценивающий взгляд. – Моя дочь красива, но не знатна и не богата. Она может стать супругой барона или любовницей герцога. Я не хочу, чтоб моя дочь опустилась туда, откуда поднялась моя мать. Селина не может быть супругой графа Манрика, но и любовницей его она не станет.

– Потому что уже стала любовницей Первого маршала?

– Если бы монсеньор хотел видеть мою дочь своей любовницей, – раздельно произнесла Луиза, понимая, что от этого ответа зависит все, – она бы стала ею, и я ничего бы не могла с этим сделать. Но он хочет от моей семьи другого.

– Чего же?

– Чтобы я опекала Айрис Окделл и чтобы мы в нужное время оказались в нужном месте. Это все, что он мне сказал перед отъездом.

Леопольд Манрик молчал. Он был очень похож на своего сына, и он был чем-то очень доволен. Арнольд, когда его сделали капитаном, выглядел так же, но чем можно осчастливить тессория? Только сделать его кансилльером.

– Звучит, как сказка, – наконец изрек то ли тессорий, то ли кансилльер. – Та самая сказка, в которой закатные твари покупают то, чего еще нет. Неужели вас не беспокоит неопределенность?

– У меня нет выбора, – Луиза очень внимательно посмотрела на собеседника. – Небогатой вдове с четырьмя детьми жить непросто. И я хочу видеть свою дочь баронессой.

Бледное лицо оставалось бесстрастным, но он поверил. Поверил, забери его Арамона! Каждый судит по себе, Манрики никому не верят и все покупают.

– Я вижу, вы и впрямь разумная женщина. Я в долгу у вас и вашей дочери. Брак Леонарда Манрика и девицы Арамона и впрямь был бы неудобен для всех.

И весьма краток. Селина бы упала с лестницы или умерла родами, и она ни секунды не была бы счастлива.

– Я могу идти? – Луиза сделала попытку подняться, прекрасно зная, что рыжий мерзавец ее не отпустит. Так и есть.

– Ваш старший сын, кажется, находится при особе герцога? – Губы Манрика скривились в нечто, долженствующее изображать улыбку. Причем благосклонную.

– Мальчик всю жизнь мечтал о гвардии. Теперь видите, сударь, что я не могу позволить своим домочадцам уронить честь семьи? Это может сказаться на карьере Герарда.

– Я не сомневаюсь, что очаровательная Селина станет баронессой, – с нажимом произнес тессорий, – и я надеюсь, что она не покинет Олларию.

Но если ты думаешь, что достаточно купить Селине сговорчивого барона, и твой сынок ее получит, ты ошибаешься! И можешь ошибаться дальше. До возвращения монсеньора.

– Когда Селина выйдет замуж, о ней будет заботиться ее супруг, – Луиза улыбнулась еще раз. – Сударь, это такое облегчение – перестать тревожиться за судьбу своего ребенка.

– О, разумеется… Я полагаю, вы знаете, что герцог Алва и мои сыновья – старые друзья?

– Алва, Манрики и Дораки всегда стояли на страже интересов Талига, – заверила Луиза.

Вообще-то следовало назвать не Манриков, стоявших исключительно на страже собственных интересов, а Савиньяков или Ноймаринен, но она говорила с Леопольдом Манриком, и от этого разговора зависело очень много. Куда больше, чем казалось вначале.

– Вы неплохо разбираетесь в политике, сударыня.

Госпожа Арамона промолчала. Разговор только начинался, настоящий разговор. Рыжий считает, что вывернул ее наизнанку и купил, пообещав Селине барона, теперь заговорит о деле.

– Полагаю, вы были удивлены утренними событиями.

– О да! – подалась вперед Луиза, ей даже не было нужды притворяться. – Это было так странно…

– Сегодня ночью умер его высокопреосвященство Сильвестр. – Манрик попытался принять скорбный вид, и это ему почти удалось.

Луиза потрясенно молчала. Святая Октавия, о чем она только не думала, но не о смерти Сильвестра. Кардинал казался вечным, а он взял и умер. Именно тогда, когда в Олларии нет ни Алвы, ни Савиньяков, ни хотя бы Рафиано с фок Варзовом. Что же теперь будет?

– Что же теперь будет? – выдохнула Луиза, глядя в лучащиеся самодовольством глаза. – То есть… Кто будет…

– Не следует так волноваться, сударыня, – веско произнес Манрик. – Талиг понес тяжелую утрату, но незаменимых нет и быть не может.

Даже так? Тебя-то заменить можно, но Сильвестра…

– Кардиналом Талига, согласно неоднократно высказывавшейся его высокопреосвященством воле, стал преосвященный Агний, – протрубил Манрик. – Его величество только что подписал указ, вторым указом…

Она угадала. Рыжий мерзавец прыгнул в кансилльеры, заодно выбив для своего сына маршальскую перевязь. Маршал Манрик. Звучит так же глупо, как хряк-иноходец…

– О, – Луиза Арамона бурно вздохнула, – какое мудрое решение.

– Благодарю вас, сударыня, – глазки новоиспеченного кансилльера впились в Луизу. – А теперь я попрошу вас об одолжении. Ее величество, как вам, без сомнения, известно, не расположена к нашему семейству, но это не самое печальное. У меня есть серьезные основания предполагать, что Катарина Ариго замешана в заговоре против его величества. Госпожа Арамона, Талигу нужна ваша помощь.

Талигу или тебе? Впрочем, не все ли равно – Луиза Арамона согласна помогать лишь самой себе, своим детям и своему герцогу.

– Разумеется, господин кансилльер может на меня рассчитывать.

– Я не сомневался в вашей преданности. Его высокопреосвященство полагал вас весьма разумной женщиной, а он в людях разбирался прекрасно.

А кем он полагал тебя? Хотя кем бы ни полагал, он мертв…

– Господин кансилльер, я вам так благодарна, так благодарна…

– Пустое. Возвращайтесь к своим обязанностям. И… Будьте осторожны не только с ее величеством и ее сторонниками, но и с герцогиней Колиньяр и баронессой Заль.

Нашел кого предупреждать! Откровенничать с матерью убитого Алвой мерзавца?! За кого ее принимают?