– Не все из нас. Не сейчас. На равнине ещё есть эти к’чейн че’малли. Пран Чоль – безоружный, какой-то их жрец или шаман – предложил совместное патрулирование, и я согласился. Я поведу восемь человек на запад.

– Приманка.

Он приподнял бровь.

– Верно. Т’лан имассы странствуют невидимо глазу и смогут окружить нас в любой момент. Если бы они оставались видимыми во время охоты, к’чейн че’малли, скорее всего, бежали бы, по крайней мере, до тех пор, пока не собрались в таком количестве, чтобы бросить вызов всей армии. Лучше убивать их по двое-трое за раз. Новобранец, я придам тебе в сопровождение одного солдата для немедленного возвращения в Капастан. Нужно доложить Смертному мечу. С вами двоими невидимо отправится взвод т’лан имассов. Эмиссары. Мне сказали, что к’чейн че’маллей на пути отсюда до города нет.

Женщина медленно поднялась.

– Сударь, с этим справится и один всадник. Вы меня возвращаете в Капастан, чтобы избавить… от чего? От зрелища к’чейн че’маллей, изрубленных на куски этими т’лан имассами? Кованый щит, в этом решении нет ни милосердия, ни сочувствия.

– Похоже, – проговорил Итковиан, глядя на огромную армию, выстроившуюся на холмах перед ними, – вы для нас не потеряны. Вепрь Лета презирает слепую покорность. Вы поедете с нами, сударыня.

– Благодарю, Кованый щит.

– Новобранец, надеюсь, вы не обманываете себя тем, что увиденная гибель ещё нескольких к’чейн че’маллей заглушит вопль внутри вас. Солдатам выдают доспехи для защиты плоти и костей, но им самим приходится ковать броню для души. Звено за звеном.

Женщина посмотрела на пятна крови на своей форме.

– Уже начала.

Итковиан некоторое время молчал, разглядывая её.

– Капанцы совершают ошибку, отказывая в свободе своим женщинам. Теперь я это вижу воочию.

Женщина пожала плечами.

– Я не одна такая.

– Займитесь своим конём, солдат. И направьте ко мне Сидлис.

– Да, сударь.

Итковиан смотрел, как она идёт к коням и оставшимся солдатам, которые проверяли подпруги, сбрую и снаряжение. Женщина присоединилась к ним, поговорила с Сидлис, та кивнула и направилась к Кованому щиту.

Пран Чол подошёл чуть раньше.

– Итковиан, наш выбор сделан. Посланники Крона собрались и ждут твоего посыльного.

– Понятно.

Рядом остановилась Сидлис.

– В Капастан, Кованый щит?

– С невидимым эскортом. Доложи непосредственно Смертному мечу и Дестрианту. Без свидетелей. Т’лан имассы должны поговорить с «Серыми мечами» и больше ни с кем. Во всяком случае, пока.

– Да, сударь.

– Смертные, – безучастно обратился к ним Пран Чоль, – Крон повелел мне сообщить вам некоторые сведения. Эти к’чейн че’малли были некогда известны как охотники К’елль. Избранные чада Матроны, рождённые для битв. Однако же они – нежить, и сила, что ими управляет, хорошо скрывается – где-то на юге, как мы полагаем. Охотников К’елль освободили из гробниц у Разрыва, в месте, именуемом Морн. Нам неведомо, носят ли теперешние карты этого материка такие древние названия…

– Морн, – Итковиан кивнул. – К югу от равнины Ламатат, на западном побережье, к северу от острова, где живут сегулехи. Наш отряд происходит из Элингарта, что граничит на востоке с равниной Ламатат. Мы не знаем никого, кто бывал в Морне, но это название переносили с древнейших карт на новые. Считается, что там ничего нет. Совсем ничего.

Заклинатель костей пожал плечами.

– Курганы, наверное, сильно засыпало. Много времени утекло с тех пор, как мы в последний раз были у Разрыва. Вероятно, охотниками К’елль командует Матрона. Мы полагаем, что она наконец сумела вырваться из собственного узилища. Таков враг, с которым вы столкнулись.

Кованый щит нахмурился, покачал головой и сказал:

– Угроза с юга исходит от империи, именуемой Паннионским Домином, там правит Провидец – смертный человек. Сообщения об этих к’чейн че’маллях появились лишь недавно, а Паннионский Домин захватывает новые территории уже несколько лет. – Итковиан набрал было в грудь воздуха, чтобы продолжить, но заметил, что десять тысяч иссохших лиц вдруг обратились к нему. Во рту пересохло, сердце сильно забилось.

– Итковиан, – хрипло проговорил Пран Чоль, – это слово – «Паннион». Имеет ли оно особое значение для местных жителей?

Кованый щит покачал головой, но не решился ответить вслух.

– «Паннион», – сказал заклинатель костей. – Это яггутское слово. Яггутское имя.

День клонился к вечеру, Ток Младший сидел у костра, глядя единственным глазом на спящую волчицу. Баальджагг – как там Тлен её назвал? Ай? – могла похвастаться мордой более узкой и длинной, чем у волков, которых малазанец видел в Чернопёсьем лесу, в сотнях лиг к северу отсюда. В холке она была на две-три ладони выше, чем крупные северные волки. Покатый лоб, маленькие уши, а клыки – не меньше, чем у льва или равнинного медведя. Несмотря на могучие мускулы, общее сложение волчицы говорило скорее о скорости и выносливости, чем о грубой силе. Баальджагг, судя по всему, была способна и быстро убить, и часами преследовать жертву, покрывая лигу за лигой.

Волчица приоткрыла один глаз, взглянула на Тока.

– Вы же вроде все вымерли, – пробормотал малазанец. – Исчезли в этом мире сотни тысяч лет назад. Что же ты здесь делаешь?

Сейчас волчица была единственным спутником Тока. Госпожа Зависть воспользовалась Путём, чтобы посетить город Низину в ста двадцати лигах к северо-западу и пополнить припасы. Какие ей вообще нужны припасы? Ароматические масла? Такое объяснение казалось Току сомнительным, но даже природная подозрительность не помогла ему распознать настоящую причину её ухода. Госпожа забрала с собой Гарата и Мока. Сену и Турула оставлять здесь безопасно, как я понимаю. Тлен их обоих уже одолел. И всё равно, что же заставило Зависть нарушить своё правило о «минимум трёх слугах»?

Тлен рассыпался в облачко пыли примерно полколокола назад, ушёл на охоту. Оставшиеся сегулехи пребывали в мрачном настроении и даже не подумали завязать разговор с не имеющим ранга малазанцем. Оба молча стояли в стороне. Закатом любуются? Отдыхают от навязчивого внимания?

Ток задумался о том, что происходит далеко на севере. Дуджек решил выступить против Паннионского Домина. Новая война с неведомым врагом. Войско Однорукого стало Току семьёй или, по крайней мере, тем, что заменяет семью ребёнку, рождённому в армии. Другого мира он не знал. И эту семью преследовали шакалы смерти. Какая же война ждёт их? Грандиозные, кровавые битвы или ползучие манёвры, борьба за перелески и высоты, длительные осады? Ток подавил приступ нетерпения, которое копилось день за днём на этой бесконечной равнине, копилось и грозило проломить все барьеры, которые он возвёл в своём сознании.