Шлёпая по полу босыми ногами, Ника обошла свою ванну техаррации, высматривая что-то. Гриша следовал за ней, повторяя:

— Что ты собралась делать? Что происходит? Что ты задумала? Что было в игре? Тебя тоже забанили? Ты завершила свой эксперимент? Ты…

Ника остановилась, держа отвёртку как нож, словно собиралась пырнуть Гришу:

— Милый мой, ты разве не понял просьбы «не задавать вопросы»?

— А что я должен делать? — возмутился Гриша. — Ты вышла из ванны какая-то невменяемая.

— Я всегда была такая, — огрызнулась Ника.

Она присела на корточки и начала откручивать одну из крышек корпуса QCP.

Гриша присел рядом:

— Просто скажи мне, ты будешь жить? Ты узнала, как спастись от твоей болезни? Твой безумный эксперимент сработал?

Ника открутила последний болт и сняла крышку:

— Да. И нет одновременно. Жить я буду… Но не здесь, не в Омске. И не то, чтобы жить… а существовать, пока не надоест.

— Ты переезжаешь?

— Угу. В Шестой Обвод.

Ника задумчиво провела пальцем по множеству мелких деталей микросхемы. Гриша прилип к ней сзади, заглядывая через плечо:

— Ты нашла способ остаться в игре навсегда?

Ника обернулась и снова неожиданно поцеловала его холодными губами:

— Иногда ты сразу всё понимаешь, без долгих объяснений.

— Я же говорил, что я не дурак, — упавшим голосом сказал Гриша.

Ника поддела отвёрткой какую-то деталь, вытаскивая её из слота. Деталь повисла на проводе. Нике пришлось склониться ещё ниже и лечь на пол, чтобы посмотреть крошечную деталь поближе.

— Что это? — шёпотом спросил Гриша. Будто размер детали вынуждал его шептать.

— Таймер техаррации. Это единственная деталь комплекса, которая поддаётся аппаратному взлому.

— Почему?

— Это бэкдор, который оставили создатели BATS.

— Ника, я ни хрена не понимаю, о чём ты.

— Долго объяснять. Когда снова увидимся, я всё расскажу.

Ника наконец-то обнаружила на детали едва заметный выступ, Она долго колупала его отвёрткой, пока не убедилась, что выступ слегка сдвинулся.

Гриша спохватился:

— Если ты назначаешь свидание в игре, то напоминаю — меня забанили. Кажись, навсегда. Мне бы помогло, если бы ты…

— Само собой, — Ника поставила деталь на место и поднялась. — Тащи мой коммуникатор, я запишу чистосердечное признание.

#

Ника села на диван, а Гриша примостился рядом. Она развернула на проект-панно свои личные данные, прямо перед лицом Гриши. Он увидел персональную информацию, которую девушка всегда скрывала. Особенно его шокировала строка:

Вероника Соловьёва, 23 стандартных года.

SOLES-уровень — 12.

Инженер по настройке охладительных систем QCP. Уровень 5.

Баллов профессионального одобрения: 23 / 100.

Далее шёл список работодателей и их оценок профпригодности Вероники Соловьёвой. У всех не меньше семи из десяти возможных.

— Ты в системе SOLES? — изумился Гриша. — Я знаю тебя всю жизнь, но, оказывается, совершенно не знаю.

— Любой, кто попадает в спецшколу, вносится в базу данных SOLES.

— Но ведь ты пробыла там меньше года, как ты набрала двенадцатый уровень? Ещё и инженер! Ты же девчонка была.

— Гениальная девчонка, не забывай об этом, Григорий.

— Кстати, а почему ты ушла из спецшколы?

Когда беседа заходила об этом, Ника обычно мрачнела и не отвечала. Но сейчас легко ответила:

— Да ведь ясно же и так, Гриша? Из-за моей болезни. Я неизлечима, а это значит, что не оправдаю вложенные в меня ресурсы. Когда я об этом узнала, очень расстроилась. Решила доказать, что оценка моей пользы ошибочна, что я смогу быть полезной, даже если проживу меньше остальных людей.

— Получилось? — несмело спросил Гриша.

— Нет, конечно, система не ошибается.

Тут Гриша не вытерпел. Сходил в комнату и принёс халат с логотипом МТС (Московские Техаррационные Сети) на спине:

— Прошу тебя, оденься! Я не могу смотреть на твою маечку и трусики.

На синевато-белом лице Ники выступило что-то вроде румянца. Она надела халат:

— Мне не до одежды было.

— А как ты думаешь, мы успеем это самое…

— Нет.

Ника уверенно вытащила на проект-панно почтовую программу и надиктовала признание в том, что только она виновата в создании условий для использования нечестных преимуществ. Подтвердила, что игрок Григорий «Гриша» Ивашин не знал об этом, став жертвой её манипуляции.

Завершила заявлением, что в её смерти никто не повинен: она сама испортила ванну, чтобы уйти из жизни.

Поставила сообщение на отложенную отправку:

— Думаю, сорока восьми часов хватит? К тому времени моё тело будет давно мертво.

— Кстати, об этом… ты уверена?

— Абсолютно. И не надо меня переубеждать.

— Я и не собираюсь, — ответил Гриша. — Когда я тебя увижу?

— Когда снова зайдёшь в игру. Если тебя забанят пожизненно, то будешь пользоваться незаконными лендингами.

Ника убрала все программы и вывела на проект-панно личные документы. Выбрала один файл и смахнула его на коммуникатор Гриши.

— Что это? — спросил он.

— Завещание. Передаю тебе все свои владения в Адам Онлайн.

— Почему всё завещаешь мне? А как же твоя сестра?

— Она — сука.

— А родители?

— Придурки.

Гриша развернул полученные данные, и некоторое время смотрел на них с открытым ртом:

— У тебя девятьсот миллионов капитала? Охренеть! Нет, я точно должен научиться крафтингу.

Ника поднялась с дивана и подошла к панели управления QCP:

— Только не пытайся сразу выводить все деньги. Сто миллионов — это минимальная сумма разовой конвертации в доллары или рубли. При этом не забывай, что выводить можно только когда ты в игре, и только через филиалы банков.

Ника вызвала главное меню и перезагрузила QCP. Проект-панно потемнел, на нём высветился логотип МТС.

Гриша встал рядом с Никой и обнял её за талию:

— Мы как бы должны попрощаться перед смертью, но так как ты не умираешь на самом деле…

На проект-панно мелькнули столбики запросов и ответов, шла проверка компонентов платформы. А Гриша и Ника целовались. Их прервал истошный сигнал QCP — один из компонентов платформы считался повреждённым.

Не отрывая своих губ от губ Гриши, Ника провела по проект-панно рукой, форсируя подготовку к техаррации. В обычной ситуации вычислительная платформа отказалась бы продолжать загрузку, но бэкдор в таймере работал — подготовка продолжилась в обход всех предупреждений.

Под полом снова загудели трубы, а ванна начала заполняться диссоциативным электролитом. Гриша и Ника сидели на краю ванны и безостановочно целовались.

— Меня… меня ждут люди, — выдохнула наконец-то Ника, отрываясь от Гриши.

— Я тоже человек, я тоже жду.

Но Ника решительно встала:

— Мне пора.

Она сняла халат, затем нижнее бельё, которое было пропитано диссоциативом, а теперь высохло, и от него отваливались тонкие пластинки затвердевшей синей жидкости.

— Когда я вернусь в игру, то буду играть за человека, — сообщил Гриша. — Очень хотел бы видеть тебя в