наслав иллюзии. Кажется она низко думала сыграть на моих страхах и слабостях. В туманных фигурах – судя по всему силы готредки были уже на исходе, и сделать более четкие у нее не получилось – можно было узнать Фрино с тесаком и Эби в моем обличье с демоническими рогами. Это должно было меня то ли разозлить, то ли испугать, но образы выбраны сомнительны. А главное, я понимала  –   этого Дороти и хочет. Чтобы я от эмоций потеряла контроль, ослабила свою защиту. И я наоборот успокоилась, сосредоточилась – бабочек легко остановить паутиной... Или не очень легко...

В глазах потемнело – то ли от истощения, то ли Дороти со мной что-то сделала.

Как же просто хотелось подойти к сучке, и врезать под дых! Но я помнила – только магия.

Я попыталась ударить воздушным кулаком, но защитой от стихийной магии Дороти обвешана была, как новогодняя елка гирляндами. Да еще и орк задергался в своих путах – в нем, в отличии от оборотня, магии еще много оставалась, он все еще был опасен... В дверном проеме показалась растрепанная рогастенькая – и с ее магией был порядок.

– Здорово мы тебя разыграли? – весело  улыбнулась она, хотя смотрела удивленно  –  не понимала, как я здесь так быстро оказалась.

В ответ я только оскалилась.

Ворн избавился от лиан и танком поперся на меня. Я не стала тратить на него последние силы, и так с трудом держалась, обмениваясь ментальными тычками с Дороти. Я чувствовала, что Кальц совсем рядом  –   поможет, успеет. Спустя мгновение демон уже запрыгнул на подоконник и сразу же атаковал Дороти  – легонько дунул, разгоняя по комнате стойкий запах корицы.

Но готредка, только фыркнула.

– Серьезно думаешь, что я зная о своей слабости не позаботилась о защите от ароматической магии?

Ворн схватил поваленый на бок столик и, превращая на ходу дерево в камень, запустил в Кальца.

Перед Дороти упала фарфоровая баночка. Разбилась, и корица   –   натуральная, а не магическая, из запасов Юз, взметнулась  коричневым облачком. А готредка поскользнулась на льду, что внезапно образовался под ее ногами, и шлепнулся прямо носом в свою слабость.

– Попал!

Надо же, Эйнар откуда-то со второго этажа очень вовремя вылез. Но отвлекаться на парня было некогда.

Воспользовавшись моментом, пока Дороти чихала и злобно трясла головой, пытаясь собраться, я поймала ее магию, ее бабочек, ее сознание  –   в свою паутину. На этот раз по-настоящему, а не так, как когда она со своими иллюзиями прикинулась неопасной Викторией.

И то что я купилась на этот глупый трюк – когда сильный соперник прикидывается слабым, чтобы остаться незамеченным – ох и бесило! Но я была нежна, я мягко разрушала все магические связи Дороти – ментальные чары, которыми она сковала Бруснику, погрузив в мир грез... все эти иллюзии... В том числе фиолетовое пламя в руках Кальца, который, пока я работала с Дороти, расправился с Ворном. Он унял свою демоническую ауру и видеть хрупкого как кукла парня небрежно стоявшего над огромным мускулистым оком без сознания было дико.

– Обидно, – хмыкнул Кальц. – Я ведь был уверен, что настоящее...

– Упс, – рогатая, увидев, как резко изменились положение сил, попятилась. – Все равно время уже на сходе, вы тоже не успеете...

В окно влетел Альбо.

Рогатая осеклась и обреченно вздохнула. А я – да и все мои одногруппники , которые в сознании были, чуть от радости не заплясали.

Альбо держал в когтях отчаянно вырывающееся пламя.

А что, оборотничество ведь не магия, так что в руки, когти, какая разница? Видимо, когда все иллюзии исчезли наш Альбо умудрился сразу же найти настоящее...

Он обернулся в человека – очень-очень-очень запыхавшегося человека, который летел только что быстрее ветра. Аккуратно передал мне огонек. Дороти попыталась там что-то рыпнуться, но Брусника мстительно придушила бедняжку лианами. Рогатую тоже на всякий случай связала.

Затем вместе с Мэтом, кряхтящем, как столетний старик, они высвободили из кресла наше пламя.  Я поднесла фиолетовое, в моих руках чувствующее себя явно поудобнее, чем в птичьих когтях, к желтому  –   и мы затаив дыхание смотрели как они сливаются, танцуют в объятиях. А потом фиолетовое словно растворяется и наше вспыхивает ярко-ярко, вылетает в окно и взрывается салютом.

Фух, победа. Но я чувствовала скорее не радость и гордость, а облегчение... Пронесло. Пусть я и подвела, но выкрутились общими усилиями. Так что... Так что я все же гордилась тем, что мы так слаженно сработали, несмотря на кучу ошибок. Моих ошибок. Мне даже обнять всех захотелось, да только сил совсем не осталось ни на что. К тому же с обниманиями всех и вся и Кальц, весело мне подмигнувший, отлично справлялся.

– Ты действительно героически отправилась нам на помощь, – раздался за спиной голос Эйнара. Я обернулась. Он улыбался, несмотря на очень потрепанный вид. На щеке лиловым бугристым пятном прицепилось какое-то проклятье, глаз заплыл, одежда опалена... Мне сразу захотелось его привести в приличный вид, а то сердце сжималось безупречного Эйнара таким видеть. Я приложила ладонь к проклятью, убирая. Ладно, кое-какие силы еще оставались. Он улыбнулся еще шире.

– Я и не подозревал, что ты уже научилась телепортироваться...

– Это только второй раз... И было стремновато, конечно, но я сама упустила эту – я кинула в стороны Дороти. Любезный Кальц уже помогал ей подняться. Мои одногрупники вообще жутко добрые люди – Мэт с Брусникой, пусть сами выглядели теми еще калеками, но благородно помогали побежденным прийти в себя...

– Ты очень сильная, – сказала вдруг Дороти, потирая распухший нос и щуря покрасневшие глаза. – И станешь намного сильнее меня. Это была интересная битва – мои родовые техники и твой талант. Хотя… если бы не эта вонючая мерзость, ты не одолела бы меня.

– Какая еще честная битва?  –   с иронией задала я риторический вопрос.

Готредка хрипло рассмеялась. И мстительно поглядывая на Эйнара сказала:

– А не такая она уж и недалекая самодовольная стерва, как ты рассказывал.

Вместо лечения мне теперь захотелось обеспечить притворно смущенному Эйнару второй фингал. Так вот откуда у меня такая репутация! Ну, конечно, если он всем своим девкам, подобные прелести рассказал о своей любимой старосте...

– Может, раз все закончилось, пойдем наконец все в лазарет?  –  в дверном проеме замерла довольная Юз Мосали в компании понурых Виктории и Алена. Она оценила масштабы погрома, задержав взгляд на разбитой