Они летели рядом. В руках у Глеба был обездвиживающий мяч.Бейбарсов держал его равнодушно, точно примерный семьянин кочан капусты. Нумяч. Ну обездвиживающий. Что дальше?

– Бросай, Тантал! Атакуй дракона! – ревела третьтрибун.

– Отбирай у него! Перехватывай! Подрезай! Закрутинекромага в воздушном потоке, и пусть он размажется о защиту! – кричалидругие две трети.

Таня ринулась было на Бейбарсова: в конце концов, матч естьматч, но увидела, как Глеб удивленно поднял брови, и остановилась. Она поняла,что Бейбарсов вообще не думает сейчас о мяче.

– Мяч! Мяч! Гроттер! Гроттер! – ревели трибуны.

Множество криков сливались в гул. Таня была на гребнеогромной волны. На пике ожиданий тысяч магов. На острие копья. Ее имя и этотматч войдут в историю, нужен только один шаг.

Таня снова рванулась атаковать Бейбарсова и снова впоследнюю минуту слабовольно отвела смычок. Контрабас и ступа вновь летелирядом.

Трибуны неистовствовали. О магическую защиту разбивалисьискры, фотоаппараты, запуки. Маги вырывали скамьи. Проносясь мимопреподавательской скамьи, Таня видела распахнутый рот Соловья, удивленное лицоТарараха, грустное – Великой Зуби. Их не понимали. Они нарушали правила,перечеркивали логику. Так не поступают! По чужим надеждам не ходят в уличнойобуви.

– Мяяяяяяяч! Некромаааааааг!

Бейбарсов наконец услышал. Скользнул взглядом по скамьям.Покачал головой. Что ему были эти вопли, эти докучливые люди? Его интересовалсейчас только один человек – Таня. На остальных людей и их желания ему былоплевать.

С нерешительностью, которая была ей самой противна, Таняпротянула руку за мячом. Она не могла так, как Глеб. Все ее существопротестовало. Бейбарсов смотрел на нее с любопытством.

– Это для тебя ценность? Что ж! Лови! – сказал они ловко перебросил Тане главный мяч игры.

Под ними, распахнув пасть, как раз проносился Герардион,мечтавший сожрать одного из уцелевших арбитров. Таню он не видел. Это былпревосходный шанс! Трибуны стонали. Где-то в третьем секторе сломалась скамья.Ее сухой треск был похож на пистолетный выстрел. Таня испытала чувство, котороеиспытывает охотник, когда прямо на него выскакивает волк. Вот мяч! Вот дракон!Вот судьба матча!

Таня прижалась грудью к контрабасу и атаковала драконасверху. Пронеслась над ним совсем близко, ощущая жар чешуи. Распахнутая пастьГерардиона оказалась совсем близко. Она не захлопнулась еще после очереднойструи, которой только что был поджарен арбитр. Хрестоматийный случай, много разразучиваемый на тренировке. Почти не задумываясь, Таня метнула мяч. Метнула, ией вдруг стало неважно – попала она или нет. Она махнула смычком, отдаваяконтрабасу приказ, и стала набирать высоту.

Кажется, за ее спиной была вспышка магии. Стадион взревел,потом затих, затем снова взревел. Дракон сборной вечности медленно опустился наполе. Бесконечно длинный, извивающийся, он был похож на виноградную плеть,которую отсекли ножницами и сбросили с балкона. Затем вспыхнул и исчез. Большеон не появится. Он пропустил два мяча, а значит, для Потустороннего Мира онотыгранная карта.

«Получите то, что хотели! Получите и подавитесь!» – подумалаТаня, ощущая себя гладиатором, который на потеху цирку вогнал меч в грудьлучшего друга.

Бейбарсов ждал ее, медленно скользя на ступе вдоль купола.Таня опустила глаза, всмотрелась. Она увидела шевеление на трибунах. К силовойзащите поля, наступая магам на ноги, бесцеремонно пробивались Франциск иВацлав. Боевые маги из охраны Бессмертника Кощеева тоже зашевелились, расчищаясебе дорогу. Вся эта толпа рвалась на поле явно не затем, чтобы поблагодаритьТаню за блестящую игру.

– Ты их видишь? Им нужен ты! – взволнованносказала Таня.

– Жидкое зеркало в одной из комнат подвала. БезглазыйУжас знает, где я замуровал его. Я показал ему место. Отдай им его, когда всезакончится, – устало произнес Бейбарсов.

– Что закончится? – не поняла Таня.

– Все, – повторил Глеб.

– Ты опасаешься, что тебя бросят в Дубодам?

– Пусть рискнут. Теперь я получил все, что имел Тантал.Остановить меня может только Сарданапал. И то не уверен, – заметил Глеб.

Таня почувствовала, что он прав, и забыла о Франциске сВацлавом. Не стоит думать о тех, кто лишь занимает место в памяти, не даваяничего взамен. На трибунах мелькали флаги. Со скамейки Склеповой в воздухвзвилась пенная струя. Склепова любила не столько пить шампанское, сколькокрасиво открывать его.

– Зачем ты сделал это? Зачем отдал мяч? – спросилаТаня у Бейбарсова.

Она уже знала, что сегодняшний матч взорвет историюдраконбола, но лично у нее ощущения победы не было. Это была подаренная победа.Кафтан с барского плеча. Копеечка для бедных.

– Считай это прощальным подарком. Все лучше, чембанальные цветы, – сказал Глеб, прочитывая ее мысли.

– Подарком? – не поняла Таня.

– Ты слышала. Я ухожу.

– Почему?

– Просто ухожу.

Таня не верила. Совсем недавно она желала, чтобы Бейбарсовоставил ее в покое, однако теперь, когда все так и случилось, она была взамешательстве. Иногда, говоря «нет», мы хотим сказать совсем другое. Как «нет»не всегда «нет», так и «да» не всегда «да». В доброй половине случаев это оченьусловные слова.

– Ты что, даришь меня Ваньке?

– При чем тут Ванька? Я никому тебя не дарю. Ты невещь. Ты сама можешь выбирать, – сказал Бейбарсов.

– Не понимаю… Некромаги не уступают! Никогда! –крикнула она.

Бейбарсов презрительно вскинул рассеченную бровь.

– Сдаются те, на кого давят. Я же принял решение сам.Не думай, что мне не больно. У меня такое чувство, что я отпилил себе ногу.

Забыв о смычке, Таня опустила руку. Не понимая, что от негохотят, контрабас дернулся.

– Будь ты проклят, ты уже почти получил, что хотел! Ятебя почти люблю! – крикнула она.

Бейбарсов спокойно кивнул.

– Я знаю.

– ЗНАЕШЬ??? И что?

– И ничего. Я ухожу. Со мной у тебя нет будущего.Возможно, тебе будет больно, но в конечном итоге так лучше. Все ранызатягиваются, если их не растравливать, – сказал Глеб.

Таня пожалела о своем признании. Расставаться на такой нотевсегда особенно больно. Для обоих было бы проще, если бы она его ненавидела.