Теперь мне приходилось гораздо чаще бывать на Джермин-стрит по делам Монетного двора, и я получил возможность вновь регулярно видеть мисс Бартон. Несмотря на слова Ньютона, мне не удавалось заметить в ее поведении никаких признаков влюбленности. Она обращалась со мной вежливо, но холодно. Впрочем, Ньютон не ощущал изменений в наших отношениях – его вообще мало занимали подобные вещи. Кроме того, мисс Бартон часто отсутствовала. Я не знал, куда она уходила, так как ни она, ни миссис Роджерс, ни сам Ньютон не считали нужным что-либо мне объяснять. Но несколько раз Ньютон и мисс Бартон были гостями лорда Галифакса, в то время как я оставался на Джерминстрит в обществе миссис Роджерс. Несмотря на равнодушие ко мне мисс Бартон, она по-прежнему занимала все мои мысли, хотя это ни в коей мере не оправдывает того, что я совсем забыл об опасности, угрожающей жизни Ньютона, из-за чего его едва не убили.

В один из теплых не по сезону дней мы с моим наставником решили немного пройтись по улице, вместо того чтобы сесть в карету, где было бы куда безопаснее; так или иначе, но мы перестали соблюдать прежнюю осторожность. Мы вышли из Уайтхолла после допроса мистера Бредли, клерка из офиса лорда Фицхардинга, и мистера Мэрриота, который признался в мошенничестве с казначейскими векселями, и как раз направлялись в «Ногу», таверну на Кинг-стрит, чтобы обсудить полученные показания, когда двое головорезов, вооруженных шпагами, вышли из «Свиной головы» и решительно направились в нашу сторону.

– Будьте осторожны, сэр, – крикнул я Ньютону и встал так, чтобы он оказался у меня за спиной.

Если бы я имел дело с одним противником, то обнажил бы шпагу, но сейчас мне ничего не оставалось, кроме как достать пистолеты. Увидев, что я хорошо вооружен, головорезы свернули на Джордж-Ярд напротив «Ноги». Я решил, что теперь они попались, и хотел последовать за ними, но потом передумал и вернулся на Кинг-стрит. И правильно сделал: злодеи выскочили через заднюю дверь и теперь с поднятыми шпагами приближались к моему наставнику сзади. Один из них сделал выпад, но Ньютон краем глаза успел заметить опасность и уклонился в сторону. Клинок прошел сквозь камзол, не причинив ему вреда.

Я не колебался ни мгновения. И не промахнулся. Первому я попал в лицо, и хотя мой выстрел не убил его, негодяй должен был умереть от голода, поскольку пуля разворотила ему рот. А второму я угодил прямо в сердце, если, конечно, оно у него имелось. Ньютон, на которого брызнула кровь одного из головорезов, совершенно не пострадал, но был потрясен. Я заметил, что он дрожит, точно пудинг.

– Вы только посмотрите, что он сделал с моим камзолом, – пожаловался Ньютон, просовывая палец в дырку, оставленную клинком.

– Это лучше, чем такая же дыра в животе, – сказал я.

– Вы правы.

Под впечатлением пережитого Ньютон почувствовал настоятельную необходимость зайти в «Ногу» и выпить бренди, чтобы немного прийти в себя.

– Я вновь обязан вам жизнью. Если бы не ваша меткость, мне бы конец, – сказал все еще бледный Ньютон и залпом осушил стаканчик с бренди.– Признаться, я не верил, что они попытаются убить меня при свете дня.

– Неизвестно, успокоятся ли они на этом, – сказал я.

– Ну, эти двое уже успокоились, – заметил Ньютон.

– Найдутся и другие, – возразил я.– С этого момента мы будем передвигаться по городу только в карете.

– Да, – со вздохом согласился Ньютон, который все еще не пришел в себя после пережитого страха.– Наверное, вы правы. Отныне будем ездить в карете. Так безопаснее.

Появился окружной констебль, и Ньютон сказал, что двое убийц были обычными грабителями, которые позарились на его кошелек.

– Почему вы не сказали правду? – спросил я, когда констебль ушел.

– Потому что именно таков был бы мой ответ, если бы я не знал о заговоре, – ответил Ньютон.– Я не хочу, чтобы всем стало известно, что на меня совершено покушение. Нельзя показать заговорщикам, что нам открылись их планы. Нужно дать возможность лорду Галифаксу выбрать подходящий момент для выступления против них.

– Но до тех пор вам не следует оставаться одному, – сказал я.

– Да, вы правы. Вам лучше переехать на Джермин-стрит. Во всяком случае, пока с заговорщиками не будет покончено.

И я поселился на Джермин-стрит.

Мисс Бартон старалась не оставаться со мной наедине. Но однажды, в один из ненастных дней, когда Ньютон отдыхал в своей спальне, мы неожиданно оказались вдвоем в комнате. Я не знал, как заговорить о ее отчуждении, но понимал, что должен что-то сказать, чтобы не умереть.

– Не хотите ли сыграть в шашки, мисс Бартон?

– Нет, благодарю вас, сэр, я читаю.

– Но почему бы нам не сыграть? Я теперь играю гораздо лучше, мне многому удалось научиться у доктора.

Она молча перевернула страницу.

– Мисс Бартон, – наконец набрался я мужества, – я полагаю, что прежние наши отношения дают мне право спросить: могу ли я надеяться, что вы когда-нибудь посмотрите на меня как на вашего друга?

Она ничего не ответила, продолжая читать книгу.

– Если вообще вы когда-нибудь найдете в себе силы простить меня.

Мисс Бартон оторвалась от книги, чтобы нанести мне несколько жестоких ударов ресницами.

– Я уже говорила вам, мистер Эллис, что вовсе не я должна вас простить, а всемогущий Бог.

– Но это несправедливо. Зачем вовлекать Бога в наши отношения?

– Позвольте задать вам вопрос, мистер Эллис. Вы все еще придерживаетесь атеистических взглядов?

– По правде говоря, мои взгляды не изменились.

– Вы, как и я, гость моего дяди, мистер Эллис. И мы должны ладить друг с другом. Но вот что я вам скажу, сэр. Я добрая христианка, мистер Эллис, и ваши взгляды мне отвратительны. До тех пор, пока они не изменятся, вы сами будете мне отвратительны.

– Тогда тем более ваш христианский долг состоит в том, чтобы наставить меня на путь истинный, – возразил я.

– Не мне указывать вам на ваши заблуждения. И дело тут вовсе не в ошибках. Вере невозможно научить, как алфавиту, мистер Эллис. Вы должны сами проделать этот путь. А я не стану вам помогать. Я не могу.

В ту ночь, сидя в одиночестве в моей спальне на Джермин-стрит, я никак не мог заснуть. Я вспоминал обрывки нашего разговора с мисс Бартон, а еще меня тревожила возможность нового покушения на жизнь Ньютона. Поняв, что мне все равно не заснуть, я решил немного прогуляться в Гайд-парке.

Когда я подошел к лестнице, мне показалось, что я слышу на кухне мужской голос. Ньютон уже лег спать, мистер Уостон ночевал в другом месте. Вернувшись в свою комнату за пистолетом, я спустился вниз, чтобы проверить, что происходит, и на полпути вновь услышал мужской голос. Не стану утверждать, что я различил какие-то слова, – скорее, кто-то стонал во сне.