* * *

Отчего такое особое отношение к Варнаве?

Ответ рукопись Дементьева дает неожиданный. Кильдебеку он приходился родственником!

В своей книге «Расшифрованная „Илиада“» выдающийся историк Лев Клейн пишет о малоизвестном обычае. У некоторых народов в древности престол наследовал не сын, а зять правителя. Именно поэтому, а не из-за чего-то другого, похищение Елены Прекрасной заслуживало того, чтобы начать Троянскую войну. И царю Одиссею тоже совсем не из ревности, а по политическим причинам стоило разогнать женихов, которые сватались, пока шла война, к его жене. Отсюда и в сказках появляются обещания царя отдать своё царство тому, за кого возьмёт в жёны его дочь.

Приходится читать о том, что должность марийского кугуза не наследовалась. Но после Никиты Ивановича Байбороды она досталась именно его зятю.

Пересказывая «Житие», Дементьев сообщает: одна дочь Байбороды Мария Никитична в 16 лет была отдана в жёны галичскому и костромскому князю Андрею Семёновичу, другая Анна Никитична стала второй женой Андрея Ивановича Борецкого после смерти Марии Васильевны и мачехой Варнавы, однако к 1417 году и её уже не было в живых, третья дочь Матрёна Никитична была женой кугуза Кильдебека. Выходит, Варнава приходился ему племянником. Он даже говорил по-марийски, научившись от мачехи, на это обращает внимание Дементьев.

Кильдебек был крещён, однако исполнял и все обычаи традиционной марийской религии. Он предоставил Варнаве свободу жить в своих владениях и заниматься тем, что пожелает. Например, поселиться в городке при Пыстюге и жениться. Там жили с семьями новгородские бояре Симеон Юрьевич Жадовский и Михаил Юрьевич Рассохин, и у них были дочери.

Но священники не должны заключать второго в жизни брака. И Варнава от этого отказался. Тем более он считал Жадовского и Рассохина «изменниками и разбойниками», сбежавшими из Новгорода и виновными в разграблении многих поселений по Двине. Дементьев пишет, что против них боролись новгородские бояре «Иван Фёдорович и Афанасий Фёдорович, Гаврила Кирилович и Исаак Андреевич Борецкий» – родной брат Варнавы. Исаак, если допустить, что жизнь Варнавы описана верно, был его младшим братом. Считается, что он родился около 1400 года. Став посадником – правителем средневековой Новгородской республики, он обозначил себя как противник Москвы, заключил мир с литовским князем Витивтом. Его имя исчезает из документов после 1456 года. Женой Исаака была Марфа, та самая, которую называют посадницей. Это благодаря ей Борецких в России не забыли. О новгородской вдове были написаны повесть Николая Карамзина и стихи Сергея Есенина. Её имя дали в начале XX века первой титанического размера нефтеналивной барже (длина 155 метров, грузоподъёмность 10 тысяч тонн!), которую построили для работы на Волге по проекту знаменитого инженера Владимира Шухова. Марфа появилась на политической арене Новгорода уже как вдова Борецкого в 1470 году. И, став лидером, жёстко вела линию на полную независимость Новгорода от Москвы. Через несколько лет Иван III, покорив Новгород, увёз оттуда вечевой колокол, а Марфу-посадницу заключил в Зачатьевский монастырь в Нижнем Новгороде. Могила её, умершей в 1503 году, где-то у стен кремля, там, где они ближе всего спускаются к Волге.

Троицкий Желтоводский монастырь в Макарьеве

Но вернёмся к событиям 1417 года, которые описывает Дементьев.

Варнава изъявил желание восстановить церковь и монастырь в Якшане. И, вероятно, очень быстро собрал вместе с иереем Макарием братию – 86 человек. Но в засушливое лето того же года Ветлугу посетила страшная гостья – моровая язва. Почти вся братия умерла. Умерли вместе с семьями Жадовский и Рассохин. Эпидемия прекратила в этом краю все войны. Погибали до последнего человека целые сёла. Вот причина, по которой Варнава и Макарий отправились в путь по Ветлуге. Они верили, что их горячая молитва, призывы к людям обратиться к Богу прекратят эпидемию.

Макарий остался при реке Краснице в Щулепе – там, где сейчас город Ветлуга. Варнава доплыл до Красной горы. И речку около неё также назвал Красницей. Там он поселился, построил землянку… Дементьев считает датой смерти Варнавы, как и многие авторы, 1445 год. И помечает: первое его житие было составлено в 1492 году Фёдором Исаковичем Борецким, племянником Варнавы. Вот это уже вызывает большое сомнение: есть сведения о том, что Фёдор был сослан в Муром и умер там в 1476 году. Впрочем, кто скажет точно, так ли оно было? Да и канонизировали Варнаву только спустя два века: рано было писать его житие в конце XV столетия.

* * *

Рядом с именем Варнавы в тексте Дементьева появляется имя и другого Макария – знаменитого русского святого, Желтоводского и Унженского.

Народные предания тоже рассказывают об их встрече на Ветлуге. К Варнаве Макарий пришёл за духовными наставлениями глубоким стариком, но раз уж явился, значит, считал Варнаву человеком, обретшим огромный духовный опыт.

А уж на что трудной, полной борьбы и лишений была жизнь самого Макария! Нижегородец, родившийся где-то в Петушкове – так назывались улицы за Почайной, он юным отроком приобщился к церковным книгам, к учению и ушёл в Вознесенский Печерский монастырь. Мудрый и добродетельный, он быстро снискал там настоящий почёт. Однако этим тяготился, потому и отправился вести отшельническую жизнь. Он поселился в устье Керженца, и туда к нему потянулись за мудрым словом множество людей. Некоторые возле него оставались жить, и складывалась обитель. Но во время одного из своих походов хан Улу-Мухаммед её разорил и угнал монахов в плен. Как выдержал это Макарий, которому шёл уже девятый десяток?… Он так поразил хана, что тот отпустил его на волю, но взял слово: обители на берегу Волги больше не появится. Предания рассказывают, как несгибаемый старец со своими учениками долгие дни шёл по ветлужской тайге и свято соблюдал пост, хотя, казалось, что силы были на исходе. В житии Макария описывается «чудо о лосе»: монахи хотели убить зверя вышедшего к ним из леса и, наверное, не совершили бы греха, ведь странствующим позволяется не поститься. Но старец запретил им это и сказал: когда пост кончится именно этот лось тут к ним придёт опять. Для тех, кто не поверил, Макарий оставил на лосе метку. Так и получилось: лось пришёл к монахам, когда уже мог стать для них пищей…

Тихон Луховский

Над Ветлугой высится каменный купол храма в селе Макарий в десятке вёрст от Варнавина. Рождественская церковь, построенная в середине XIX века опустела, но смотрится по-прежнему величественно, торжественно. Храма здесь, вероятно, просто не могло не появиться. Называли в прошлом это село Макарий-Притыка и говорили: тут святой и его спутники сделали остановку, приткнулись. И сам Макарий, по преданию, отправился отсюда к другому старцу на Красную гору.