девушка сорвалась на истошный крик и склонилась к полу. — Давай… Избей меня, если тебе так хочется. Никуда я не пойду! И продолжу лезть!

Вилен громко рассмеялся, но смех этот нес в себе горечь и чистую ненависть, нежели привычное веселье. Он внезапно сорвался на яростный вопль. Разделся оглушающий грохот, заставляя Дайну закрыть голову руками. Стоило обернуться, комната на себя не особо походила: оба стола валялись на полу вместе со всем содержимым, шкаф наклонился на бок и выплюнул скудный гардероб. Ее телефон проехался по полу и остановился недалеко от хозяйки.

Девушка медленно повернула голову, глядя на Энтина. Он стоял на коленях, закрывая ладонями лицо и совершенно не двигался. Казалось, будто бы вообще не дышал. Серебрякова сама невольно притихла, стараясь лишний раз не напоминать о себе. Одно дело, когда импульсивный человек раскидывается громкими словами и ничего не делает, а другое, когда комната вверх дном становится за одну секунду.

Конечно, Максим назвал его самым сильным ведуном, способным победить Драгомиру, но каким образом он свернул столько мебели, не сдвинувшись с места? В гнетущей тишине тихо поскрипывали половые доски и дверца шкафа, грозившаяся отвалиться.

— Вилен… — едва слышно позвала Дайна.

Никакой реакции. Девушка, превозмогая страх и внезапное желание броситься прочь, медленно встала на четвереньки и поползла в его сторону. Она встала на колени, приблизилась и коснулась предплечий Вилена, аккуратно опуская руки вниз.

Энтин смотрел перед собой, не моргая. Больше напоминал статую, нежели человека. Тихо кашлянул, опустил веки. Затем кашель снова вырвался из его легких, но более сильный.

— Я все равно тебя не брошу, — упрямо произнесла Дайна и приблизившись, заключила в объятия. — Не оставлю. Вместе получится справиться с любой проблемой. Если вы повесили мою фотографию туда, значит, моя способность проводника может как-то помочь. Или, вдруг вообще я еще какой-то силой обладаю, верно? — она медленно поглаживала его по спине.

— На кой я тебе сдался? — охрипшим голосом прошептал Вилен, покорно склоняя голову к ее плечу. Он стиснул в крепких объятиях хрупкое девичье тело, бережно и осторожно, будто боялся сломать хрустальную вазу.

— Ты мне помог, я помогу в ответ. Так честно, да? Я бы хотела сблизиться с тобой, понять лучше… Ты неплохой человек. Такой же, как и другие. Со своей историей, хорошими и плохими моментами в жизни. Я тебя не боюсь. И верю, — Дайна коснулась пальцами затылка юноши, убедившись: маска действительно держится, видимо, на клее. Никаких ремешков или иных креплений нет.

— А тебе никогда не говорили, что нужно быть осторожнее со своими желаниями? — Вилен произнес это с некой издевкой и чуть отпрянул. — Вдруг вселенная неправильно их интерпретирует?

Дайна хотела возразить внезапному вопросу, да не успела. Горячие губы заткнули ее, а все слова мигом вылетели из головы. Весь страх и волнение разом пропали, зато появился жар, разливающийся по всему телу от каждого поцелуя. На этот раз она ответила практически сразу же, обняла его за шею и не желала отстраняться.

Вилен положил ладони на талию девушки, коснулся пальцами бедра. Прикосновения заставляли бабочки порхать в животе и мурашки бежать по коже. Дайна почувствовала обжигающий румянец, расползающийся по щекам до самых кончиков ушей.

«Какого лесовика я творю вообще?! Я должна остановиться, так нельзя», — единственная здравая мысль мелькнула среди полнейшего хаоса, творящегося в голове, заставляя девушку оторваться от чужих губ и отвернуться. Пожалуй, самое отвратительное во всей сложившейся ситуации — закрыть глаза по время поцелуя и представлять совершенно другого человека вместо того, кто находится рядом в суровой действительности.

— Правда ли ты любишь его, а не меня? — Вилен специально произнес эти слова как можно более спокойно, с толикой яда в голосе. Но отчего-то этот яд казался настолько сладостным, что хотелось заменить им мед. Он провел носом по шее Дайны, касаясь губами нежной кожи.

— Хватит, — произнесла Серебрякова с придыханием, закрывая глаза. — Это все… стресс. Я все еще люблю его, и буду любить. А ты… Ты просто друг.

— Передруг и недопарень, — горько усмехнулся Вилен и взяв за подбородок, повернул голову Дайны в свою сторону. — Не смей играть со мной, девчонка.

Как бы сильно Энтин не кричал и не ругался до сего момента, именно эти слова прозвучали настолько устрашающе, что действительно вселяли ужас и смятение. Заставили задуматься, а не может ли он взаправду навредить ей?

Вдруг в комнате включился свет. Дайна дернулась от неожиданности, вырвавшись из рук Вилена и поворачиваясь корпусом в сторону двери. Максим медленно спустил очки с переносицы, вопрошающе на них уставившись.

— А почему тут бардак и я не принял участие в его создании?

— Он психанул, — Серебрякова подорвалась с места. — Я его успокаивала! Он вообще мне угрожал, дурак такой! Я его обняла и все, и…

— Стоп, стоп, стоп, — парень прервал поток неконтролируемого тараторства. — Мне абсолютно все равно чем вы тут занимались, я…

— Ничем мы не занимались! — Дайна рывком подняла с пола телефон. — Не говори всякие глупости! И вообще, мне пора!

Девушка пробежала мимо него, быстро спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Осенняя прохлада помогала немного отрезвить мысли и унять фантазию. Ну почему Максим пришел именно сейчас?! Как она вообще может смотреть на него?! Прекрасно ведь осознает, что целовалась с Виленом, но мозг почему-то упорно продолжает рисовать образ Неясова. Будто бы все поцелуи были именно от него, и это сводило с ума.

Вдруг донесся до боли знакомый мужской голос. Дайна и не думала, что сможет узнать его спустя столько лет. Девушка повернулась и увидела его. Высокого, статного мужчину, идущего вместе с миловидной женщиной в сторону заброшенного дома.

— Папа? — едва слышно даже для самой себя прошептала она.

Глава 38. Новолетие

— ПАПА! — Дайна кинулась следом. Мужчина обернулся, увидев бегущую дочь. За прошедшие лета он будто совершенно не изменился. Все такой же молодой и красивый, с блестящими от любопытства глазами. Ему хотелось разгадать все тайны прошлого и стать знаменитым исследователем… Но все равно отчего-то периодически задор, который так любила Любослава, затухал и превращался в непреодолимую тоску. Прямо как сейчас.

Девушка подбежала к нему и кинулась в объятия, пролетая насквозь и врезаясь в Максима. Она обернулась, глядя на силуэт отца, пошедшей рябью. Женщина рядом тоже стала прозрачнее. Дайна тщетно пыталась схватить Благояра за руку пока образ все еще оставался на месте.

— Папа! Папочка! Не бросай меня снова! Пожалуйста!

— Дайна! — Максим обнял девушку со спины, не дав рвануть обратно на проезжую часть. Мимо неспешно прополз автомобиль и