Вот у них все «по делу», все схвачено жестко:

Мерседесы, коттеджи, наряжены броско.

Прикормив тех, кто сверху, «зеленою травкой»,

За горлянку их держат смертельною хваткой.

Все сегодня для них — Гагры, Ницца и шопы.

Ты же снова в шурфах буквой «зю», кверху ж…

Век пахал — и паши! Что тебе перестройка?

Жизнь летит и летит русской взмыленной тройкой.

[ГЖМ-12. С. 119]

Михаил Дмитриев. О 1990-х

Брошены тропы и вычеркнут след,

Многих уж нет…

Съедены кони без всякой вины

Нету страны…

Мы, как в обломках, как в омуте мы

Погребены.

[ГЖМ-2. С. 342]

Евгений Евтушенко, поэт

Летом 1950 г. будущий поэт работал коллектором в поисково-съемочной партии Рудно-алтайской экспедиции. Начальник партии В. И. Чернов (позже ставший д. г-м-н., профессором МГРИ) описал Евгения Евтушенко в очерке, в книге [Смирн. сб.-96. С. 225]: «Была у него особенность психологического свойства. Ілаза Евгения часто выражали некую задумчивость или рассеянность, вовсе ненужные в нашем деле, не было в этом взгляде той готовности к действию, которая отличает человека дела. Тем не менее я должен отметить для себя и два его бесспорных деловых качества — желание быть исполнительным и здравое критическое отношение к критическим замечаниям по его работе. О своих стихах, как и вообще о поэзии, он никогда не заговаривал, но, если его просили прочитать что-нибудь свое, читал легко и упрашивать его не приходилось».

Продукты

Мы жили, помнится, в то лето

Среди черемух и берёз.

Я был посредственный коллектор,

Но был талантливый завхоз.

От продовольственной проблемы

Я всех других спасал один

И сочинял я не поэмы,

А рафинад и керосин.

И с пожеланьями благими

Субботу каждую меня

Будили две геологини

И водружали на коня.

Тот конь плешивый, худородный,

От утра ветреного мерз.

На нем, голодном, я — голодный,

Покорно плыл в Змеиногорск.

Но с видом доблестным и смелым

Во всем таежнику под стать,

Въезжал я в город. Первым делом

Я хлеба должен был достать.

В то время с хлебом было трудно,

И у ларьков уже с утра

Галдели бабы многолюдно

И рудничная детвора.

Едва-едва тащилась кляча,

Сопя, разбрызгивая грязь,

А я ходил, по-детски клянча,

Врывался, взросло матерясь.

Старанья действовали слабо,

Но все ж, с горением внутри,

В столовой Золотопродснаба

Я добывал буханки три.

Но хлеба нужно было много,

И я за это отвечал.

Я шёл в райком. Я брал на бога.

Я кнутовищем в стол стучал.

Дивились там такому парню:

«Ну и способное дитя!»

И направление в пекарню

Мне секретарь давал, кряхтя.

Как распустившийся громила,

Грозя, что все перетрясу,

Я вырывал еще и мыло,

И вермишель, и колбасу.

Потом я шел и шел тропою.

Я сам навьючен был, как вол,

И в поводу я за собою

Коня навьюченного вел.

Я кашлял, мокрый и продутый.

Дышали звезды над листвой.

Сдавал я мыло и продукты

И падал в сено сам не свой.

Тонули запахи и звуки

И слышал я уже во сне,

Как чьи-то ласковые руки

Шнурки развязывали мне.

[ГЖМ-12. С. 178]

Григорий Кардыш

Монолог бурильщика (отрывок)

Нам от лозунгов громких тоскливо и мутно.

Вы с монтажкой в руках повстречайте хоть раз

После смены ночной долгожданное утро.

В солидоле и шламе стальные троса

Потаскайте хоть час, матерясь и взмокая.

Вот тогда и поймете, как нужно писать.

Грубовато? Что делать — работа такая.

Мы в Крымы приезжаем, как из-за границ.

Мы деньгами сорим — ради них что ль потели?

Подавай шашлыки, и вино, и девиц!

Ну, а деньги, нам деньги, простите, до фени.

Разве стоят они наших грязных трудов?

Разве стоят они, говоря без рисовки,

Наших долгих, постылых, полярных годов,

Что вколочены буром в полярные сопки.

Так-то, брат. Но уехать отсюда… Уволь.

Никакою ценой не измерить все это —

Край, что в душу Вползает к тебе исподволь,

Край надежных ребят и полночных рассветов.

[Там же. С. 254]

Валерий Краснопольский

С Днем геолога, ребята![48]

Думаю, для многих свято

Все, что связано с Землей,

Нашей матерью родной.

Ни правительство, ни Ельцин,

Даже рыночный Освенцим

Не исправит нам привычки —

Не возьмем же мы в кавычки

Все, что найдено и снято,

Что для нас навечно свято

Вместе с жизнью полевой

И мечтою голубой.

Не забыть свои маршруты,

Стланик крепкий, словно путы,

Водопады и каньоны,

Свиты, пачки и разломы,

Штольни, скважины, канавы

И охотничьи забавы,

Жилы с золотом и без

И вокруг огромный лес,

Что зовется здесь тайгою, —

Не покрыть забвенья мглою.

В нас апрельская закваска.

Нету крепче поля связки.

Пусть сейчас мы не нужны.

Но с Землею мы дружны,

Как мифичные Антеи.

Мы сегодня — Прометеи:

Нашу печень рвут на части

Идиоты, что у власти,

Как стервятники-орлята…

С Днем геолога, ребята!

Ни аванса, ни зарплаты

(а на ж… уж заплаты).

(1997 г.)

[ГЖМ-І2. С. 308]

Григорий Кудрин

Оболгана, извращена

Толпой политхамелеонов

Вчера — великая страна,

Сегодня — ад для миллионов.

Настало время для дельцов,

Страной торгующих открыто,

И для вальяжных молодцов