модные кофточки, галоши, духи и помады"". То, что такое поведение для жен мобилизованных является типичным, подтверждают современники по всей России. Наталья Пушкарева приводит в своей статье ""Организация призрения нижних чинов в годы Первой мировой войны"" десятки цитат из газетных и воспоминаний современников, описывавших, как крестьянки тратили деньги моментально – на одежду, украшения, обувь, развлечения. Спустя два года войны одна из солдаток писала в Тамбовский земский вестник: ""мы теперь воскресли, свет увидели. Дай, господи, чтобы война эта подольше прошла"". Жены мобилизованных ""ушли в отрыв"" еще и потому, что впервые за всю их жизнь они самостоятельно могли распоряжаться деньгами. Ведь женщина в крестьянской дореволюционной семье стоит примерно на третьем месте в социальной иерархии – после мужа и его родителей. Но право ""солдаток"" на пособия (их и только их, в ущерб родителей мобилизованных) внезапно вознесло ее на первое почетное место. И это, естественно, вызывало разлад и скандалы в семьях. Газеты зафиксировали тотальные недовольства представителей ""больших семей"" мобилизованных, которые утверждали: ""матери выходят дешевле жен"", ""наш Государь дурак за то, что много дает пособия солдаткам, которые ведут праздную жизнь"". Поэтому, получив паек, ""солдатка"" бежала в лавку ""отрезать"" себе кусок материи или купить обувь, чтобы не прийти домой с деньгами, не то ""старшие отнимут"". Лишить пособия жен мобилизованных было можно лишь в случае дезертирства, сдачи в плен или пропажи без вести самого солдата. И самих солдат этим часто шантажировали. Так, в одной из листовок, распространяемых в солдатской среде, говорилось: ""именные списки добровольно сдавшихся в плен немедленно передаются губернаторам для обнародования и лишения пособия. Лишившиеся пособия голодающие семьи, несомненно, будут проклинать своего прежнего кормильца, который гнусною изменой царю и Родине лишил их не только казенного пайка, но и доброго имени"". А вот за измену (супругу – не родине) и ""беспутную жизнь"" было невозможно. Известны случаи, когда после жалоб соседей на измены ""солдаток"" военнослужащие требовали расторжения брака, но суд вставал на сторону женщин, поскольку ""в законе на случай порочного поведения супруги никаких возможностей не оговорено"". В результате, по свидетельству литератора Анатолия Фаресова (книга ""Народ без водки (путевые очерки)"", выпущенная в Петрограде в 1916 году), жены мобилизованных настолько дискредитировали себя своим образом жизни, что люди отказывались делать пожертвования в земские фонды поддержки, если узнавали, что они пойдут на помощь ""солдаткам"". Сколько всего этих денег правительство таким образом вывалило в экономику? По подсчетам Натальи Пушкаревой, всего за время войны было выплачено в качестве пособий 5,7 миллиардов рублей. По данным Сергея Прокоповича, экономиста и министра торговли Временного правительства, сумма помощи семьям мобилизованных составляет 3,2 миллиарда рублей. Экономист и статистик Лев Литошенко в своей работе ""Социализация земли в России"" (написана в 1922 году) приводит цифру 5,2 миллиарда рублей. Цифры разные, но порядок один. Для сравнения: объем промышленного производства в России в 1913 году составил 6,9 миллиардов рублей. Даже если учесть инфляцию военного времени, все равно получится, что правительство выбросило в экономику такой объем ничем не обеспеченных, и не подтвержденных никаким созидательным трудом денег, который сопоставим с объемом производства всей дореволюционной промышленности страны. На первом этапе это привело к буму развития в деревне. Действительно, призванные на войну переходили на казенное содержание и уезжали, взаимен семья получала фантастические деньги. То, что мужчин мобилизовали, оказалось позитивным фактором еще и потому, что (по оценкам Литошенко), ""крестьянское хозяйство оставляло неиспользованным до 40% запаса труда"" и ""в своём хозяйстве мужчины появлялись только в критические периоды сельскохозяйственных работ, большей частью во время сенокоса и уборки хлеба"". Проще говоря, эти мужчины и раньше были не особенно и нужны в своих деревнях, а как уехали на фронт – так оказались самым полезным экономическим ""активом"" семьи. Другое дело, что пострадал деревенский ""средний класс"". По оценке Натальи Пушкаревой, семьи зажиточных крестьян ""со времени ухода на войну значительно обеднели, их хозяйства сократились"". Во-первых, потому что государство стало изымать по бросовым ценам их имущество – прежде всего, лошадей. Во-вторых, потому что на фронт отправились их работники, а это привело к дефициту рабочих рук. Наконец, в-третьих, если зажиточного крестьянина мобилизовывали, то его жена не имела права на пособия как представитель не ""нижних чинов"". В этом смысле война уравняла крестьян: бедные стали богаче, а средний класс – беднее. А что произошло дальше, нам всем известно – революция и гражданская война. Как нас учили в школе – потому что у крестьян было мало денег. На самом деле – потому что у крестьян было слишком много ""военных"" денег. Литошенко пишет: ""главной проблемой стало обилие денег в деревне вследствие выдачи пособий семьям мобилизованных"", и ""покупательная способность сельского населения росла быстрее, чем падение ценности денег"". В результате этот пузырь лопнул, и погреб под собой и крестьянство, и всю остальную страну. Зато жены мобилизованных несколько лет вели такую ""сладкую жизнь"", о которой никогда не смели мечтать. Сибирь.Реалии","Юлия Мучник - Много пишут сегодня о том, как разбогател российский... | Facebook",https://www.facebook.com/mucnik.ulia/posts/pfbid02Btkt8MRtGGysxpy3CuZ2mcA1g11Ws5NXamKaa3r6UsGLYRkWx4UdXgjkpgRdcz2hl,2024-02-13 11:19:12 -0500

Ilya Yashin - На экране ТВ журналист Такер Карлсон задумчиво... | Facebook,"На экране ТВ журналист Такер Карлсон задумчиво хмурился, слушая натужные шутки российского президента. Диктор новостей захлёбывался от восторга, сообщая, что информационная блокада прорвана. А мой сокамерник резюмировал увиденное фразой: ""Всё-таки Путин крутой, ничего не боится"". Я грустно покосился в его сторону и вспомнил сказку про голого короля. Удивительный феномен: Путин сумел убедить множество людей в своей исключительной отваге. Но где она, эта отвага? Ведь объективно Путин параноидально боится любой конкуренции, любой независимой политактивности. Пандемия ковида давно в прошлом, но под её предлогом в России до сих пор запрещены любые оппозиционные митинги. Да что там митинги! Попробуй один встать на площади с плакатом – сразу прибежит десяток ментов в шлемах и бронежилетах, чтобы отнести тебя в автозак. Заблокированы соцсети. Запрещены все независимые СМИ – от ""Новой газеты"" до ""Эха Москвы"". Дошло до безумия: интервью ""Медузе"" или ""Дождю"" теперь является уголовным преступлением и грозит тюрьмой. Критики и оппоненты Путина приравнены к врагам народа. Немцов застрелен, Кара-Мурза отравлен и арестован, Навального гнобят в карцерах за Полярным кругом. А выборы президента? Это же просто смешно! Пустили в бюллетень троих ""кандидатов"", каждый из которых поспешил заявить, что против Владимира Владимировича ничего не имеет и на победу, конечно, не претендует. Казалось бы – зарегистрируй кого-то, кто хоть попытается изобразить альтернативу. Вот Надеждин: он сам себя называет ""плюшевым парнем"". Неужели