С того момента Каркси останавливался через каждую дюжину шагов и собирал небольшую каменную горку. Один камешек клал отдельно, отмечая сторону, в которую намеревался повести людей.

За сравнительно недолгое время блужданий в тумане, воин несколько раз натыкался на свои знаки. Подобно капитану в незнакомом море, он раздумывал, а после определял новый курс. И когда сумел пройти несколько десятков шагов, не встретив ни одной кучки булыжников, криво усмехнулся — у него появилась надежда.

Устраиваясь на очередной привал, Каркси, как прежде, отошёл в сторонку. Лишь только вытянулся на земле, как послышался слабый крик Олятки.

Десятник вскочил. От резкого движения в глазах потемнело. Тряхнув головой, пограничник поспешил на шум.

Прижимая к себе свёрток с давно не подававшим голоса ребёнком, молодуха стояла напротив группы переселенцев, похожих в тумане на расплывчатые чёрные столбы.

— Отдавай по добру, — раздался голос Яушта.

— Прочь от неё! — Каркси встал между женщиной и селянами. Вынул меч. — Порешу любого, кто её тронет!

Оглядев безотрадные лица, подивился странно похожим глазам. Опуская клинок, сказал:

— Доверьтися мне. Одолеем мы морок. Умыслил я…

Его слова прервал нож, вонзившийся сзади в шею.

— Проливаю кровь сию во имя господаря и хозяина нашего Гхуунтраз’за, — послышался срывающийся голос Олятки.

Зажимая рану, Каркси повернулся к ней. Глянул непонимающе.

— Енто токмо заради сыночка… — отшатнулась женщина.

Тем временем подступили остальные переселенцы. Вцепившись в ослабевшие руки десятника, снова и снова били его ножами в шею, лицо — всюду, где тело не защищала кольчуга. Голоса, бормотавшие ритуальные слова, слились в неразборчивый гомон, напоминавший крик непонятного чудища.

Стало светлее, разгоняя туман, подул ветер. В той стороне, куда ратник вёл людей, показались деревья — пустошь заканчивалась в двух десятках шагов…

— Давно не видал здесь таких украшений, — присвистнув, произнёс Им-Трайнис.

Дерел, неловко прижимая к телу повреждённую руку и держась за бортик телеги другой, приподнялся. Вместе с Эгер-Оггом и Виррелом, ехавшим верхами впереди, уставился на дюжину, а то и больше мертвецов, висевших на придорожных деревьях. Отчего-то они казались Ук-Маку смутно знакомыми.

Среди висельников рыцарь заметил ещё одного, которого сразу признал несмотря на исказившую лицо гримасу. Нахмурился недоумевающе, задумался.

Вскоре колёса телеги, которой правил Бел, загромыхали по деревянному подъёмному мосту. По сигналу караульного, ворота открылись и пятёрка воинов, выживших при осаде Радовника, оказалась в Фумине.

В тесном дворике их встретил возглавлявший охрану Лауг Ап-Ворнел в сопровождении двоих ратников. Удивлённо оглядев усталых воинов в порванных, запятнанных кровью и грязью накидках, поинтересовался, что с ними приключилось.

— Кочевники осадили Радовник, — ровно ответил Рудге Эгер-Огг.

— Форт пал? — глаза Ап-Ворнела округлились.

Стоявшие рядом ратники переглянулись.

— Нет, — отрешённо ответил Эгер-Огг. — Но сейчас он пуст. Мы единственные, кто остался из всего гарнизона.

— Нужно немедля доложить командиру! — воскликнул Ап-Ворнел.

— Разумеется, — отрывисто согласился Эгер-Огг. — И коли вы распорядитесь открыть внутренние ворота…

— Да. Да, — поражённый известием о Радовнике, Лауг Ап-Ворнел отдал приказ.

— На деревьях у дороги выросли странные плоды, — подал голос Бел. — Что произошло? Я поначалу решил, что грабители какие попались. Но там и бабы болтаются…

Ап-Ворнел посмотрел на него.

— Да тут такое приключилось… Намедни объявился мужик — плюгавый такой, колченогий, с рыжей башкой. Дёрганный, перепуганный. Сказал, из Дубровницы. Мол, ходил по лесам, грибы собирал. Набрёл на поляну… — Рыцарь сжал губы, осуждающе покачал головой. — Одним словом, увидел ненароком демонопоклонников. Они в жертву твари неведомой человека заклали… Мужик дельно их описал: шестеро мужиков и столько же баб, одна-де таскает с собой мёртвого ребятёнка. Предупредил, будто к нам направились под видом переселенцев. И впрямь — явились вскоре. Бледные, измождённые, с жуткими глазами. Хотели их рыжему для опознания показать, да пропал он, хоть караульные клялись, что в ворота не выходил. Да и без него обошлись: чуть нажали — пришлые и признали всё сразу. Божились, будто их злой дух к убийству принудил.

Рыцарь вновь покачал головой, обвёл слушателей изучающим взглядом. Те внимали, не сходя с места, хоть внутренние ворота уже отворились.

— Ну, вы знаете: у командира с лиходеями разговор короткий. А тут не просто тягчайшее злодеяние, так ещё и смертоубийство воина пограничной рати.

— Это как? — не понял Эгер-Огг.

— Они десятника нашего, Каркси Дуба умучили, — ответил Ап-Ворнел.

— Каркси? — вырвалось у Дерела. — Он же с переселенцами остался.

— А они его и умертвили…

На несколько ударов сердца повисла тишина — только запряжённая в телегу лошадь всхрапывала.

— Поедем, пожалуй, — Им-Трайнис взялся за вожжи. — Господин Ап-Воренел…

— Погоди, Бел, — Ук-Мак вновь повернулся к Лаугу. — Там, среди повешенных, ратник, Велдер. Его в обозе не было. Почему казнили с прочими?

— А, этот… Пасынка своего удавил. Божился, будто тот его сонного зарезать пытался. Командир поначалу Велдера в порубе запер, думал, как наказать. Но тут насельники фуминские поднялись, особенно бабы. Кричали, что он давно парнишку со свету сжить пытался. Требовали казнить убийцу по королевскому закону. Командир устроил суд, выслушал свидетелей — таковых много набралось, и все супротив Велдера говорили. Вот и…

— Понятно, — мрачно произнес Ук-Мак, отводя взгляд.

— В приграничье всегда беспокойно, а в последнее время что-то совсем густо боги войско наше черпают, — продолжал болтать Ап-Ворнел, качая головой. — В прошлом годе разъезд пропал; потом пара ратников бесследно сгинули — Эгарт вроде, и ещё один; во время набега кочевников, под Дубровницей около десятка воинов полегло… Теперь же, почитай весь гарнизон Радовника к предкам отправился; Дуб, да этот десятник бывший, Велдер… Скверные у меня предчувствия, господа, скверные…

Эгер-Огг с Виррелом с пасмурным видом въехали в посёлок. Шлёпнули вожжи, телега покатила следом.

— Бел, — покачиваясь, проговорил Ук-Мак, — сделай одолжение, высади меня возле «Огонька», прежде чем отвезёшь Драги в форт к лекарю.

— Тебе к целителю тоже потребно, —