— Их мало где любят. Пока они не становятся королевами их даже стараются украсть и продать в рабство. Это даже считается престижным — иметь в услужении ту, которая могла бы стать королевой, — ответил суслягух.

Мы с девчонками переглянулись и замолчали. Каждая думала о своем — неужели нам уготована участь стать поварихами, уборщицами или посудомойками? И это при наших-то умениях?

— Платки сжигаются сразу, — словно услышал наши мысли суслягух. — Вот поэтому вас и не отпускают в города. Еще немного подучитесь, пройдете испытание и в добрый путь. Даже могут пендель отвесить на дорожку.

Кого же суслягух в этот момент мне напоминал? Какого-то знакомого, но я сейчас вряд ли вспомню. И ведь сидит такой серьезный, сосредоточенный. Вот совсем непохож на вредного и злого засранца, который оседлал вуглускра или того, из-за кого я нанесла ущерб стенам Академии. Что-то с ним явно не так, либо задумал какую-нибудь большую пакость, либо исправился. Во второе верится очень слабенько. Почти вообще не верится.

На горизонте показались Черные горы. Вот где-то среди них и притаилось ущелье Неизвестности… а там нас ожидали неприветливые цварги, и они вряд ли горели желанием отдать нам Драконью слезу за красивые глазки.

Кстати, я уже давно упоминала про этих самых цваргов, но так про них почти ничего и не рассказала. Я не винюсь только потому, что сама о них ни фига не знала. Однако, за время нашего полета суслягух исправил брешь в моем образовании. Он рассказал об устройстве жизни этих нелюдимых карликов, о том, что те живут еще в полуфеодальную эпоху развития и даже мобильных телефонов к ним еще не завезли. Хотя, судя по рассказам суслягуха, мобилок нет во всем Стратуине. Отсталый мир… Но магия тут заменяет все возможные достижения наших ученых.

Ой, отвлеклась от цваргов… Прошу прощения. Так вот, главенствуют у них мужчины, женщин ни ставят ни во что, даже в угол порой не ставят с лучиной в руках, чтобы та освещала им вечерний ужин. Ага, так и едят в темноте, наощупь. Считаются хорошими мастерами оружейного и ювелирного дела. С людьми торговлю ведут скрепя сердце и торгуются так, что если не обманут вдвое против цены, то неделю скорбят и сожалеют.

Однако, у них есть один маленький недостаток помимо азартности — они очень сильно боятся солнечного света. Я пока еще не придумала, как на этом недостатке можно сыграть, но обязательно что-нибудь придумаю.

— Ой, у меня мурашки по коже от этих глыбин, — послышался голос Агапы.

— Мне тоже что-то не по себе, — ответила ей Маньяра.

— Ого, кто заговорил. А чего ты раньше весь путь молчала? — улыбнулась я.

— A раньше меня все устраивало, — не моргнув глазом сказала подруга.

Я только хмыкнула и повернулась обратно к Черным горам. Действительно, зрелище было удручающим. Антрацитовые клыки стремились пропороть темнеющее небо, на склонах почти не росли растения, лишь чахлые кустарники то тут, то там боролись за выживание на камнях. Горы были настолько черными, что мне показалось, будто их неровные склоны поглощают солнечный свет и не отражают его обратно.

— Да уж, это то еще зрелище, — подал голос суслягух. — Смотрите, вон за той горой и скрывается ущелье Неизвестности. Там и так темно, как у дракона за пазухой, а сейчас, когда солнце уходит на покой, будет еще темнее. Я вам рекомендую остановиться на ночлег у подножья горы, а уже с первыми лучами солнца можно заглянуть и к цваргам.

Определенно, рациональное зерно в словах моего фамильяра имелось. Я даже взглянула на него с благодарностью, так как самой не хотелось лезть очертя голову неизвестно куда, и при этом еще не видя ничего. А вдруг меня там какой-нибудь маньяк за самое сокровенное захочет пощупать, а я даже отбиться не смогу, так как не буду знать откуда возникла рука?

Девчонки тоже согласились со суслягухом. Эх, если бы знать заранее, чем все это обернется, то полетели бы сразу, но в тот момент нам это казалось вполне здравой мыслью. Мы быстренько сделали из простыни-самолета некое подобие палатки и сбились в кучку, чтобы ночью не очень сильно замерзнуть.

Недалеко от входа мы зажгли волшебный костер, который горел сам по себе, без дров, и дышал теплом на наши ноги. Пережив за этот день немало потрясений, мы быстренько перекусили тем, что успели слямзить на обеде, и улеглись спать. Суслягух в это время куда-то отлучился, сказав, что ему надо по делам.

Какие именно дела у моего фамильяра? Я не хотела об этом думать, так как устала и уснула, только коснувшись руки. Хотя нет, успела порадоваться, что утром проснусь не от истошного крика Борзяна.

Увы, утро принесло другую печаль. Я проснулась оттого, что меня активно тормошили. По всей видимости, кому-то из девчонок приснилось, что они делают коктейль, залили ингредиенты в шейкер и этим шейкером назначили меня. Я не хотела просыпаться, даже попыталась отбиться ногой, но «барменша» была упорной. Она к активным действиям подключила еще и голос: — Марина, вставай! Вставай, не мычи! Да вставай же ты, у нас Маньяра пропала!

Если бы меня утром огрели пыльным мешком, то я была бы в меньшем шоке, чем от такой новости. И ведь сплю я чутко, прямо как олигарх, не заплативший налогов.

Маньяра пропала!

Три часа мы потратили на беспорядочную беготню и истошные выкрики. Потом еще полчаса на мозговую атаку и переборки вариантов, куда Маньяра могла провалиться. Увы, все это время пропало впустую, так как ни до чего хорошего мы не додумались.

В самом деле — куда могла пропасть чернокожая девушка в чужом мире, где к нам, иномирянкам, враждебно относится не только ректор Академии, но и почти все люди этого мира. И я еще тактично умолчала про сказочную живность, которая наполняла эти земли.

Кстати, о живности, когда мы уже опустили руки, а Агапа начала шмыгать носом, перед нами появился суслягух. Шерстка его была потрепана, словно он встретил другого суслягуха и они подрались из-за самки. А что — у меня так Клепа приходил постоянно после мартовских прогулок. Потрепанный, поцарапанный, с прокусанными ушами, но дово-о-о-ольный…

Увы, мы были не такими довольными, поэтому я тут же вытащила платок:

— Это ты все подстроил?

— Что я подстроил, пока меня не было? — удивленно вскинул бровки суслягух.

— Ты подстроил пропажу Маньяры? — я подняла платок на уровень его лба.

Вот теперь мой фамильяр выглядел не только удивленным, но и обескураженным. Он огляделся по сторонам и попробовал сделать то, что делали мы предыдущие три часа:

— Маньяра! Маньяра!! Где же тебя носит, неусидчивая девчонка?

Конечно же Маньяра не ответила ему. Да если честно, то я была бы удивлена, если бы Маньяра вдруг вылезла откуда-нибудь из-под кустика и со смехом констатировала, что она выиграла в прятки. Не играли мы в прятки. И не в привычках Маньяры делать такие розыгрыши. Она вообще у нас серьезная дамочка.

Суслягух позвал еще пару раз, а потом повел носиком, и, как заправский полицейский пес в аэропорту, натасканный на поиски наркотиков, помчался вправо, к подножию одной из Черных гор. Я даже не успела как следует прицелиться и шандарахнуть его «Шандарахусом», когда он круто повернул вправо и застыл над мелкой порослью осоки.