— Конечно. — Кэролайн показалось, что эта комната совсем не для ребенка, а скорее для важной персоны. — А где твои игрушки?

Катя подвела Кэролайн к кукольному домику, занимавшему целый стол. То была искусно выполненная копия княжеского дворца. Маленькие куклы — принцы, принцессы, дети, слуги — были изготовлены мастерски.

— Это подарок на день рождения. Мне тогда исполнилось четыре года, — пояснила Катя.

Кэролайн взглянула на нее. Какая еще четырехлетняя девочка получает подобные подарки?

— А где другие игрушки?

— У меня нет игрушек.

— А что тебе подарили на последний день рождения, дорогая?

Катя радостно вспыхнула и, подбежав к красивому бюро с позолоченными ручками, выдвинула верхний ящик. К удивлению Кэролайн, она извлекла оттуда изящную нитку жемчуга с бриллиантовой застежкой.

— У меня есть такие же серьги, — робко сказала девочка.

— Жемчуг изумительный, — искренне восхитилась Кэролайн. Но это подарок для дебютантки, впервые выезжающей в свет. А где же игрушки?

— А когда мне исполнилось пять лет, я получила в подарок пони. Его зовут Антон. Он живет в конюшне. Хотите на него посмотреть? — с надеждой спросила Катя. У Кэролайн от жалости к девочке защемило сердце.

— В другой раз. — Кэролайн лихорадочно думала, как бы купить игрушки для Кати. Интересно, стеснены ли сейчас в средствах Северьяновы?

— У меня есть книги.

— Это чудесно, — обрадовалась Кэролайн. — Не покажешь ли теперь мою комнату?

Они вышли в коридор, и Катя открыла соседнюю дверь.

Кэролайн влюбилась в эту комнату с первого взгляда. Она была вчетверо меньше Катиной, но все же очень просторная. Девушка подошла к окну и раздвинула светло-голубые шторы, закрепив их шнуром с красными кистями. Отсюда открывался вид на Неву, и Кэролайн улыбнулась. В этот момент по реке проплывало маленькое суденышко, над ним парила чайка. На другом берегу виднелось величественное здание с золотыми куполами и шпилями.

— Какой чудесный вид! — Кэролайн грустно вздохнула, вспомнив свою комнатку над книжной лавкой.

— Что такое, мисс Браун? Вам не нравится ваша комната? — услышала она голос Алекса. — Выбирайте любую по своему вкусу.

— Мне очень нравится эта комната. — Кэролайн улыбнулась Кате и ее дядюшке, стоявшему на пороге.

— Значит, она ваша. А если вам нужно что-нибудь еще, например, секретер, обратитесь к любому слуге. Они все говорят по-французски и по-немецки.

Кэролайн кивнула, радуясь, что языкового барьера у нее, видимо, не будет.

— Катя, — обратился Алекс к племяннице, — пойди-ка скажи Тэйчили, чтобы предупредила на кухне о нашем приезде.

Девочка кивнула и выбежала из комнаты, прихватив с собой котенка.

— Значит, вы устроились. Я рад, что вам нравится комната.

— Почему так встревожена Тэйчили? Что случилось? С Николасом все в порядке?

— Стоп! — Алекс остановил ее жестом. — Да, с Ники все в порядке.

— Но ведь что-то произошло? Не скрывайте ничего от меня. Я иностранка, нахожусь в чужой стране и должна все знать.

— Вы имеете на это право. Но не хочу тревожить вас. Вам здесь не угрожает опасность. И Ники, и я не допустим этого. От его слов Кэролайн стало еще тревожнее.

— Но что же произошло?

— Смоленск сожжен дотла, французы уже взяли Вязьму, которая всего в ста пятидесяти милях от Москвы.

— А где Николас?

— Он с Первой армией. Где-то между Вязьмой и Москвой.

— О Боже, Наполеона невозможно остановить!

— Не говорите глупостей, — резко оборвал ее Алекс. — Его остановят.

Кэролайн кивнула.

— Извините. Просто мне страшно… Алекс задумался.

— Нам всем страшно, — сказал он. — Только по разным причинам.

Алекс уезжал. Кэролайн поднялась до рассвета, чтобы повидаться с ним. Она накинула шаль поверх легкого платья и спустилась по лестнице. Зябко поеживаясь, прошла по коридору. В доме было тихо, казалось, все его обитатели еще спят. Но из столовой доносились голоса — низкий мужской и детский — и потрескивание дров в камине.

Кэролайн улыбнулась. Значит, не одна она поднялась ни свет ни заря, чтобы проводить обаятельного князя. Остановившись на пороге, девушка залюбовалась Катей. Та была удивительно хороша с заплетенными в косу длинными черными волосами и в ночной сорочке, отделанной кружевом и ленточками. Потом она увидела Алекса.

Он оглянулся.

— Что-то не так?

Кэролайн удивленно уставилась на него. На нем был темно-красный военный мундир с золотыми эполетами и позолоченными пуговицами и высокие черные сапоги с позолоченными шпорами.

— Вы уходите в армию? — прошептала Кэролайн упавшим голосом.

— Точнее, в кавалерию, — сказал он. — Вчера вечером я записался добровольцем.

— Он такой красивый, правда? — восхищенно воскликнула Катя.

— Такой же красивый, как папа? — спросил Алекс, обнимая девочку за плечи. Катя кивнула.

— По-моему, даже красивее.

— Моя племянница неравнодушна ко мне, — рассмеялся он и подмигнул Кэролайн.

Но она не ответила ему улыбкой.

— Зачем? — прошептала девушка. — Зачем вы это сделали?

— Наверное, для того, чтобы стать неотразимым для представительниц прекрасного пола.

— Нет, зачем вы записались в армию? Разве мало того, что Николас уже служит вашей стране?

— А что, если мне надоело играть в дипломатические игры И я хочу сразиться в бою с настоящим противником?

— А что, если вы делаете глупость? — воскликнула Кэролайн, уже не скрывая страха. — А что, если вас обоих убьют?

— А что, если я устал от проклятых французов, топчущих мою землю? Посмотрите, что они сделали с этим городом? С людьми? С моим народом? Вы здесь впервые, Кэролайн, поэтому вам незаметна разница. А я знаю, каким был этот город И мне надоело видеть страх в лицах людей, страх, печаль и, что еще хуже, стыд. — Он помолчал, глядя в камин. — И я готов своими руками гнать врага из моей страны. Я хочу бить этих проклятых французов.

Как ни странно, Кэролайн, несмотря на страх, понимала его. Глаза ее увлажнились.

— Я очень привязалась к вам, Алекс. И не хочу, чтобы с вами что-то случилось.

Не отпуская Катю, он обнял Кэролайн.

— Я тоже полюбил вас как сестру. За меня не беспокойтесь, я слишком ценю жизнь, чтобы позволить какому-нибудь французишке убить себя. А теперь мне пора. Я еду в Первую армию.