«Здесь я распоряжаюсь, а не вы. Я не могу взять всех», – в рупор отвечал Безуар. «Берите всех или никого. Если вы не возьмете нас, в истории будут записаны позорные строки: «Адмирал Безуар бросил хабаровских кадет на растерзание красных бандитов». Это подействовало, и Безуар крикнул, что он пошлет катер «Воеводу» и что не позже, чем через полчаса, все должны погрузиться на корабли.

Это было выполнено. Сначала перевезли кадет и служащих, потом часть вещей. Многое было брошено. Через полчаса, последним рейсом, «Воевода» подошел к кораблям, но оттуда последовало распоряжение: «Не выгружать ни пассажиров, ни вещей». На «Воеводе» оказались директор с женой и сыном, подполковник Яковлев с женой, доктор Цеханович с тремя ранеными юнкерами, священник Никольский, подполковник Грудзинский с женой и несколько оставшихся кадет, деятельно помогавших при погрузке. С кораблей с нами разговаривали неприветливо, грубо начальственно, с криками и бранью. Особенно выделялся мичман Михайлов, перешедший впоследствии к большевикам.

Суда были перегружены, а ничтожный «Воевода» казался простой лодкой в сравнении с другими кораблями. Обогнув остров, все увидели всю эскадру, шедшую вместе. Погода была хорошая и все благополучно пришли в Посьет, где должны были ждать дальнейших распоряжений относительно эвакуации. Размещены мы были на судах плохо. 2-я рота попала на «Взрыватель», 1-я тоже на военный корабль. Отношение к нам было удивительно грубое. На «Воеводе» команда морской пехоты и конвой заняли все диваны в каюте, и нашим раненым было предоставлено только сидеть в каюте на палубе. Каждый устраивался как мог. Толстый доктор Цеханович забирался спать под стол. В Посьете начальствовавший над войсками отряда Молчанов запретил какие-либо высадки, но, пользуясь стоянкой, мы все же снабдили роты провиантом. Затем последовало распоряжение: «Всем судам следовать за кораблем адмирала», и мы тронулись. Вскоре выяснилось, что суда имеют различную скорость хода и поэтому было приказано идти самостоятельно в бухту Гошкевича. Как только мы пришли в эту бухту, как около нас появились два японских миноносца и прибывшие с них офицеры сказали нам, что эта бухта – военная, для иностранных кораблей она закрыта и что нам нужно отсюда уйти. Японцы все же снабдили нас пресной водой, и утром все пошли в Гензан…

1888–1978. Хабаровский графа Муравьева-Амурского кадетский корпус. Сан-Франциско, 1978.

Источник: Интернет-сайт

http://ruscadet.ru/history/rkk_1701_1918/1883-1918/hab/

дата доступа: 21 декабря 2012 года.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КОНТР-АДМИРАЛА Ю.К. СТАРКА

Крушение государства

[подзаголовок Ю.К. Старка]

… 13–14 октября [1922 года] определился крутой поворот в истории Приамурской государственности. В эти дни наша армия потерпела поражение. Правителем было принято решение прекратить вооруженную борьбу с большевиками и вывести остатки бойцов из-под ударов красных за границу.

13 октября, получив по телеграфу указ правителя, отменяющий все исключительные меры, принятые мною во Владивостоке, я послал генералу Дитерихсу письмо, в котором указывал, что в тот критический момент, который мы переживали, спасение всего дела заключалось лишь в строго последовательном проведении властью решительных и суровых мер, в успехе коих я не сомневался, что обстановка во Владивостоке мне, как начальнику тыла, ближе и виднее и что я нуждаюсь в известной свободе действий, вытекающей из объема прав, предоставленных мне по указу самого правителя, коим я был назначен начальником тыла.

В тот же день из Мукдена прибыл во Владивосток управляющий внешними делами Н.Д. Меркулов. Из беседы с ним я выяснил, что отношение правителя трех восточных провинций Китая (Маньчжурии) Чжан Цзо-лина к нам неизменно благоприятное, что все сношения могут дать реальные результаты очень крупного масштаба, но что для достижения их надо суметь продержаться во Владивостоке более или менее продолжительный срок после полной эвакуации города японцами. Эта эвакуация была объявлена на 22 октября…

14 октября я получил последовательно ряд известий из Никольска-Уссурийского, сообщавших о происшедшей на фронте катастрофе. Той же ночью я получил собственноручную записку генерала Дитерихса от 14 октября следующего содержания:

«Дорогой Юрий Карлович. Указ мой сегодняшнего числа и дополнительная к нему телеграмма исчерпывают в сущности ответ на Ваше письмо. С сегодняшнего дня Вы являетесь хозяином полуострова. Из золотого запаса Вы дайте сумму Членам Правительства и Совета, дабы они имели возможность, в крайности, спасти свои головы. Преданный Вам, Мих. Дитерихс».

На следующий день был получен приказ правителя о прекращении борьбы.

Ко времени получения всех этих известий обстановка во Владивостоке была следующая:

1. Все правительственные учреждения распорядительного характера продолжали еще работать нормальным порядком, за исключением высших коллегиальных инстанций, где царил хаос. Эти высшие учреждения, с уменьшением территории до размеров полуострова Муравьев-Амурский, теряли всякий смысл существования.

2. Большевики в городе совершенно притихли, и по сведениям, получавшимся мною из первоисточника, местные большевики не ожидали быстрого падения города.

3. Население, напуганное надвигавшимися событиями, не имело никакого цельного настроения и явно выжидало поступков власти.

4. В моем распоряжении во Владивостоке находились: Урало-Егерская бригада, офицерский батальон, батальон Морских Стрелков, Русско-Сербский отряд и другие более мелкие части, не считая флотилии, общей численностью около двух тысяч человек под командованием генерал-майора Д.А. Лебедева, и кроме того, определилось, что вся Дальневосточная группа, численностью около трех тысяч штыков и сабель, отходит не на Посьет, а на Владивосток.

Эти силы могли оказаться недостаточными для оказания сопротивления, но надо принять во внимание, что: а) красные, вообще не слишком многочисленные, вынуждены были бы выделить сильную группу для преследования главных сил армии, отступавших на Посьет, б) местность на подступах к Владивостоку представляла собой ряд неприступных позиций, в) вся линия наступления красных на город должна неминуемо была проходить по железной дороге, которая расположена на самом берегу Амурского залива и находится под ударами с моря, где мы являлись полными хозяевами, г) Владивосток с его 200-тысячным населением имел огромный запас живой силы, д) 22-го числа, после ухода японцев, мы получили большой запас патронов и неограниченное количество тяжелой артиллерии, до этого же числа красные не могли бы войти в город, ибо туда их не пустили бы японцы, и, наконец, е) японцы были застигнуты врасплох стремительностью нашей катастрофы.

В их расчеты совершенно не входила та унизительная для них обстановка ухода из Владивостока, при которой они его покидали после нашей эвакуации. Сам правитель считал, на основании, по-видимому, бесед с представителями высшего японского командования, что планы японцев могут еще измениться. По всему прежнему поведению японцев можно было заключить, что в случае задержки нами наступления красных они эвакуируют Владивосток 22 октября, в случае же нашего поражения они уйдут только после нашей эвакуации. Нельзя только было сказать, что они станут делать, если мы отойдем во Владивосток и все-таки