Иногда Мил с некоторым сомнением смотрел на свои лапы. Да… С такими инструментами не то что простенькую мину не поставить, если бы таковая имелась, но даже элементарной веревочной ловушки не соорудить. Лапы, это вам не… Бывший полицейский вертел перед собой этой самой лапой, придумывая окончание своему определению, ничего не придумывал и плевал на это неблагодарное дело. Пора заниматься делом, а не предаваться философии. Если нет рук, работаем лапами. Нет оружия, клыки и когти. Нет подготовленного персонала – создай его.

Десять жителей, среди которых были два орангутанга, три странника и пять мутантов, проклиная свою жизнь, поднялись с земли и выползли под палящий свет звезды, дающей планете тепло и свет. Их отбирал лично Мил. Он не слишком обращал внимание на количество мяса. То, что он задумал, требовало прежде всего наличия мозгов. А у этих ребят, по мнению Мила, мозги имелись. Правда, конечно, не в том количестве, как у него самого, добавлял про себя Мил.

Этих злых и смертельно уставших жителей тренировал тоже лично сам Мил. Не обращая внимания на проклятия, иногда раздававшиеся в его адрес, он выжимал из них всю глупость джунглей. Упавшего не добивать? Ерунда. Кто упал, тот слаб? Но и слабый ударит в спину. Если врагов больше, то нужно делать ноги? Бред. Побеждает не тот, кого больше, а тот, кто умнее. Вот именно поэтому вы, ребятки, будете делать все, что скажет бывший полицейский, ныне белая пантера, облаченная властью главнокомандующего сборного войска.

Пока отборные войска, прозванные Милом зеленой спецгруппой, пыхтя и обливаясь потом, карабкались по лианам, прыгали через ямы и рвали в клочья травяные чучела, Мил отбивался от Альварезы. Орангутанг какими-то путями узнал о задачах спецгруппы и теперь старался втиснуться в нее всеми правдами и неправдами. Альвареза почему-то решил, что только он способен оказать наиболее весомую поддержку Чокнутому в осуществлении задуманной операции.

– Ты просто обязан взять меня с собой. – Прижавшись вплотную к Чокнутому, Альвареза вкрадчиво доводил до белой пантеры умные мысли. Он преследовал Чокнутого уже второй день. Пока безрезультатно, но орангутанг не отчаивался. Его опыт обхаживания самок подсказывал, что нет такого существа в джунглях, которое может отказать после трех дней настырного ухаживания. Конечно, Чокнутый не самка… Но с другой стороны…

Мил осторожно отпихнул плечом слишком настойчивую морду Альварезы. Конечно, он мог бы его взять с собой, но зная слишком взрывоопасный характер вожака стаи орангутангов… Мил просто не хотел рисковать. Если остальных он как-нибудь сдержит, то этого крупного самца вряд ли.

Но, как известно из истории галактики, нет ни одного секретного работника, которого нельзя сломить силой железных доводов. Тем более если они подкреплены могучими доводами сильных обезьяньих лап.

– Возьми. – Альвареза решился на последний шаг. Его глаза, напоминавшие два озера, в которые швырнули камни, не просто умоляли. Кричали и вопили. Плюс мощный нажим лапы, которой он обхватил шею Мила.

Милу порядком надоело преследование Альварезы. И вконец замученный, он почти сдался.

– Назови мне хоть одну причину, почему я должен взять тебя, и я, может быть, повторяю, может быть, подумаю.

Именно этого и ждал герой джунглей. Альвареза, ободренный началом, уткнул свой нос в нос Чокнутого и страшно зашептал:

– Я же умный. Я просто гениальный. В джунглях все знают, насколько я хитер и силен. Никто лучше меня не прыгает по деревьям и не откручивает головы у жертв. И ко всему, посмотри, я же краси-и-ивый!

Мил сфокусировал глаза на морде радостно улыбающегося Альварезы. Что-что, а красоты не занимать. Одни ноздри чего стоят. Страх, да и только.

– Ну с красотой, предположим, ты уж того… – начал было Мил, но тут неожиданно понял, что именно сейчас допустил настолько непоправимую ошибку, о которой он в дальнейшем может не раз пожалеть. Альвареза был действительно хитер. Последнее упоминание о красоте было сказано неспроста. Все в джунглях знают, что морда у орангутангов, как бы помягче сказать, не располагает к разговору о добром и вечном. Но сказав в глаза орангутангу о его не совсем правильных чертах морды, можно было смело идти к большому водопаду и кончать жизнь самоубийством. Ибо нет ничего обиднее для орангутангов, чем упоминание о несовершенстве наружного строения черепа. Мил слишком поздно спохватился. Он попробовал незаметно перевести разговор в другое русло, но было поздно.

Альвареза мгновенно окаменел, медленно снял лапу с плеча Чокнутого, отстранился от него и, чуть разжимая толстые губы, сквозь зубы процедил:

– Что сказала белая пантера о красоте орангутанга?

Мил несколько раз приоткрыл пасть, придумывая какой-нибудь нейтральный способ выхода из затруднительной ситуации, но так ничего путного и не придумал.

Между тем Альвареза продолжал усугублять ситуацию. Он несколько задумчиво посмотрел на орангутангов из своего становища, которые занимались делами чуть в стороне, потом на Чокнутого.

– И что скажут мои уважаемые родичи, когда узнают, что какая-то белая пантера посмела усомниться в привлекательности племени орангутангов?

Мил проглотил тугой комок, как-то не к месту застрявший в горле. Уважаемые родичи не скажут ничего хорошего. Это он знал точно. Любое оскорбление орангутанги переносят со свойственным им юмором, но это…

– Ну, ты это… – Мил на всякий случай втянул голову в плечи. Кто его знает, может, Альвареза и не позволит добежать до большого водопада. – Может, договоримся?

Альвареза оставался скалой.

– Купить меня хочешь? Белая пантера хочет купить Альварезу, вожака красивейших орангутангов?

Альвареза медленно стал заносить лапу. Вот здесь Мил струхнул. Он не то чтобы боялся орангутанга, но его совесть подсказывала, что сейчас он не прав и орангутанг имеет полное право на контрибуцию. И если он воспользуется своим правом…

Тяжелая рука Альварезы, проделав свистящий путь по окружности по направлению к Чокнутому, остановилась в сантиметре от его шеи.

– Тебя может спасти только одно, – задумчиво произнес орангутанг.

Собственно, Мил уже знал, что его спасет. Весь этот спектакль Альвареза разыграл как по нотам. И упоминание о красоте, и неосторожное замечание Чокнутого, и все остальное. Все спланировано заранее и продумано до мелочей.

– Я соглашусь забыть нанесенную мне обиду, если ты, белая пантера, которая не следит за своим языком, зачислишь меня в нештатные сотрудники отряда. Чем бы он ни занимался.

Альвареза сощурил один глаз, пристально уставясь на Чокнутого. А у Мила не было выбора. Он глупо попал в расставленные сети и сейчас со стыдом признавал, что он, бывший полицейский, последний дурак.

– Хорошо, – вздохнул Мил, – ты зачислен в отряд. Но знай, первое задание, которое я поручу им, зачистить то место, куда ходит весь лагерь.

Морда, именно морда Альварезы мгновенно потеряла каменное выражение, преобразившись в самое веселое его состояние. Взглянув, он бросился на шею Мила и крепко сжал его в своих объятиях.