Никки знала этот район. Первая клиника Хеддона и Дугласа располагалась всего в паре кварталов отсюда. С тех пор многое изменилось. Здесь по-прежнему любили тусоваться бродяги и наркоманы, однако постепенный выкуп зданий и перестройка коммерческой недвижимости гнали бедолаг на запад, за Олимпийский бульвар. Свою роль сыграл и новый проект мэра, призванный помогать бездомным. Бомжи обзавелись уютными ночлежками и бесплатными столовыми. Прежде они ночевали на таких заброшенных складах, как этот.

Оставив машину на углу улицы, Никки огляделась и направилась к складу. Она волновалась за пациентку. Назначить встречу в заброшенном здании! Должно быть, Анна нигде не чувствовала себя в безопасности. А может, не хотела, чтобы их видели вместе, пыталась скрыть этот факт от… От кого?

Возможно, речь шла о Луисе, но Никки сомневалась. Никогда прежде муж не трогал Анну и пальцем, вряд ли и теперь был готов на жесткие меры. Несмотря на жесткость, властность и излишнюю ревнивость, Луис Родригес любил свою жену. Да, его попытки снова завоевать ее сердце были слишком настойчивыми, но это еще не говорило о том, что он мог представлять для Анны угрозу.

Впрочем, неподдельный страх в голосе пациентки был слишком очевиден. Никки и сама в последнее время слишком часто находилась во власти ужаса и отчаяния, чтобы ошибаться. Только поэтому она и приехала – выручить Анну в последний раз!

Никки взглянула на часы: пять минут шестого, – подошла к воротам и набрала пятизначный код, который ей сообщила Анна. Раздался щелчок. Толкнув створку, Никки проскользнула во двор и поднялась по цементным ступеням к зданию склада. Дверь была приоткрыта, как и предупреждала Анна.

«Заходи внутрь и жди меня. Если я чуть задержусь, просто подожди. Обещаю приехать».

Чувствуя себя некомфортно, Никки плотней укуталась в тонкий кашемировый кардиган и вошла в холодное темное помещение. Через два грязных окна почти у самого потолка лился тусклый свет. В полумраке виднелись несколько стульев и столов, сдвинутых к стенам. Другой мебели не было. Драные мешки с кусками ткани напоминали о том, что некогда здесь был склад одежды.

В дальней части помещения Никки заметила открытый лифт для подъема грузов. Справа и слева от него на стене находились металлические лестницы, уходившие до потолка и, видимо, еще выше – на второй и третий этажи.

– Анна?

Ее голос запрыгал по пустому помещению, ударяясь о стены. Ответа не было. Где-то наверху захлопала крыльями испуганная птица.

Не дав себе шанса передумать, Никки прошла к лестнице и принялась торопливо подниматься, цепляясь руками за пыльные перекладины. На втором этаже пространство делилось на небольшие комнаты – возможно, офисы, – расположенные вдоль узкого коридора. Здесь было темнее и отвратительно воняло человеческими испражнениями. Пошарив рукой по стене, Никки нащупала выключатель. Раздалось непродолжительное гудение, словно провода просыпались ото сна, вслед за этим загорелись лампы дневного света.

Никки закричала от ужаса.

На стене, прибитый к деревянному кресту, словно гротескная пародия на Иисуса, висел обнаженный изуродованный труп мужчины. Никки не сразу узнала в избитом и искалеченном человеке Уильяма Бадена.

Кто-то запихнул ему в рот чековую книжку, словно это было некое ритуальное убийство. Отвращение и страх парализовали миссис Робертс, тошнота подкатила к горлу. С рук и ног убитого все еще капала кровь. Похоже, Баден был мертв не так уж долго, и если убийца все еще поблизости…

– Никки! Сюда! – услышала она жалкий голос.

– Анна! – Никки принялась крутить головой, не понимая, откуда идет звук. – Где ты? Я не вижу тебя!

Анна выскочила из одного из дальних помещений и бросилась к ней, едва взглянув на изувеченное тело Бадена. Никки заметила, что у нее рассечена скула и подбит один глаз, к тому же Анна прихрамывала на одну ногу.

Никки заспешила к ней.

– Он тебя бил?

Анна смотрела в пол, кусая губы.

– Не молчи! Это он убил Бадена? – Никки заставила Анну отвернуться от распятого тела. – Ты видела, что произошло? Бедолагу явно пытали!

– Мне так жаль, – выдавила Анна, не поднимая глаз.

– Мне тоже жаль Уилла, но это не твоя вина. Ты ни в чем не виновата.

– Виновата.

Анну затрясло, она громко всхлипнула.

– Так, давай срочно выбираться отсюда, – распорядилась Никки. – Что бы тут ни произошло, обсудим позже. Здесь небезопасно.

– Это я виновата, – продолжала всхлипывать Анна. – Я бы так хотела вернуть все назад… Но он заставил меня. Заставил смотреть! – Она подняла глаза на изуродованный труп на стене. – Он заставил меня снимать на видео. – Дрожащей рукой она протянула Никки телефон. – И он заставил привести тебя сюда, чтобы ты увидела это собственными глазами. О, мне так жаль!

Никки услышала тяжелые шаги позади. Из темноты появились два бугая в черных костюмах.

– Прошу за нами, миссис Родригес, – вежливо сказал один из них. – Мы проводим вас до машины.

Второй довольно крепко ухватил Анну за локоть. Никки заметила, что его пальцы вымазаны засохшей кровью, и ее затошнило. Должно быть, то была кровь Уилла.

Никки беспомощно смотрела, как всхлипывающую Анну отвели к лифту.

– Стойте! – закричала она им вслед. – Не трогайте ее!

Двери лифта закрылись.

Анна не удивилась появлению мужчин, а значит, была к этому готова и знала, где они прячутся.

Как она сказала? «Он заставил привести тебя сюда, чтобы ты увидела это собственными глазами».

О, Никки увидела достаточно! Пора спасать собственную жизнь, раз уж нельзя спасти Анну.

Стараясь не смотреть на изрезанное тело бывшего любовника Лизы Флэннаган, Никки бросилась по коридору к лестнице. И тотчас из-за угла возник высокий, красивый, словно с обложки журнала, мужчина в черном костюме.

Он улыбался и выглядел крайне расслабленным. Никки сразу узнала его по фотографии, которую ей показывал Дерек Уильямс.

– Мистер Родригес.

Луис кивнул.

– Доктор Робертс. Вот мы и встретились. Рад, что вы выбрались.

Из внутреннего кармана пиджака он вынул пистолет и наставил его Никки прямо между глаз.

Мик Джонсон смотрел на Летишу Холл с таким отвращением, с каким смотрят на кусок жвачки, прилипший к подошве.

– Ты сказала, меня вызывает детектив Гудман. И ты сказала, срочно.

– Именно так и велел передать ваш напарник, – крайне вежливо подтвердила Летиша.

По опыту она знала, что с Джонсоном нельзя говорить иначе. Об этом в департаменте знал каждый. Если тебе не повезло родиться белым мужчиной, католиком и ирландцем, то у Мика Джонсона было четыре повода тебя ненавидеть.

– И где же он? – сквозь зубы прошипел Джонсон.