Никки удивленно заморгала. Ей с трудом верилось, что Брендон мог причинить кому-то зло, да еще пытать, терзать ножом свои жертвы. А уж осознать, что парнишка согласился убить ее, единственного человека, который ему помогал в трудные моменты, было и вовсе невозможно! Неужели виноват страшный наркотик?

– Надо было сразу понять, что парень слишком крепко сидел на наркоте, чтобы выполнить поручение. Но Валентина поручилась за него: сказала, что он отлично справится. Они с Брендоном были любовниками. Правда, до того, как наркотики забрали его внешность и здоровье.

– Но это нелепо! Брендону всего девятнадцать. Валентина ему в бабки годится.

Луис Родригес пожал плечами.

– Влюбленные и наркоманы похожи. И те и другие не в состоянии бороться со своей зависимостью. Ваш муж понимал это, доктор Робертс. Странно, если вы считаете иначе. В любом случае, я думаю, старую суку возбуждала мысль, что юный красивый любовник убьет ради нее молодую женщину. «Брендон знаком с Никки Робертс. Он знает ее привычки, он справится. Дайте ему шанс, Луис». Я повелся как идиот. Мы как раз начали работать с Уиллом, и мне казалось, что эта пара поможет мне в бизнесе. – Он покачал головой. – Какое ужасное фиаско! Все, что требовалось сделать Гролшу, это дождаться вас у выхода и ударить ножом в сердце. Черт, неужели так сложно? Однако дело превратилось в фарс, в комедию ошибок. Появляется Лиза Флэннаган в вашем плаще, и тупой торчок не видит разницы! Мало того, он еще и полосует ее на ленточки, чем привлекает внимание прессы.

Никки вспомнила, как Гудман и Джонсон зацепились за дождевик, который она отдала пациентке. Они правильно предположили, что преступник перепутал с Никки другую женщину. Возможно, Брендон был настолько под кайфом, что так и не понял, кого убил. А может, Валентина неправильно проинструктировала Гролша, велев ему убить не Никки, а молодую любовницу мужа?

Вполне вероятно, что Луису Родригесу также приходила эта мысль, однако он верил Валентине Баден, потому что в бизнесе руководствовался одним правилом: работай с умными и безжалостными людьми, а не с трусливыми и жадными. Родригес мог представлять для Никки большой интерес с точки зрения психиатрии, если бы не держал ее на мушке.

– Итак, Брендон совершил ошибку. Мои парни пытались избавиться от тела, но его слишком быстро обнаружили. Потом началась эта паника в прессе из-за частиц мертвой кожи. Да парень так много потреблял «крокодила», что гнил заживо! Мне пришлось давать взятки, чтобы история не вылезла на страницы газет, однако Интернет в наши дни проникает всюду. Бадены паниковали, Брендон Гролш был не в себе, а между тем вы, доктор Робертс, по-прежнему были живы, да к тому же еще обрели нового пациента. Я говорю о моей Анне!

Когда Родригес произнес имя жены, его лицо преобразилось. Теперь он смотрел на Никки как на врага, с ненавистью.

– Из всех мозгоправов Лос-Анджелеса моя жена выбрала вас! Того самого врача, который слушал нытье Картера весь последний год и представлял для меня угрозу. Я пытался избавиться от вас, доктор Робертс, но вы снова лезли изо всех щелей словно таракан. Почему она пришла именно к вам?

Никки тоже ломала над этим голову. Совпадения не случайны. Кто-то порекомендовал Анне ее услуги, но кто это мог быть? Кто-то, кто знал о связи Картера Беркли и Родригеса и кто активно хотел подвергнуть жизнь доктора Робертс опасности. Сколько Никки не гадала, ответ, лежащий на поверхности, не появлялся.

Она до сих пор не могла осознать тот факт, что Брендон Гролш пытался ее убить.

– Поймите меня правильно, – продолжал Луис. – Я бы все равно убил вас. Картер Беркли подписал вам смертный приговор еще в тот день, когда пришел на первый сеанс. Поначалу у меня не было ничего личного, однако когда вы стали принимать Анну, все изменилось. Вот тогда я вас возненавидел, о да!

Родригес рассказал, как менялась Анна из-за того, что доктор Робертс настраивала ее против мужа, как обшаривал квартиру жены и находил в ее блокноте цитаты об освобождении и самостоятельности. По его мнению, Никки сама возжелала Анну, захотела ей овладеть и сделать своей послушной подружкой.

Пока он говорил, Никки впервые задумалась о том, нет ли у нее шанса спастись. Луис Родригес оказался весьма болтлив и эмоционален. Что, если удастся его как-то отвлечь? В конце концов, она неплохой психотерапевт. Что, если попытаться заговорить Родригеса, играя на его эгоизме, и выбить пистолет из рук?

Но что потом? Бежать по узкому коридору, где она станет легкой добычей? И если бежать, то куда? Лифт, на котором увезли Анну, находится внизу, она не успеет его дождаться. К лестнице? У входа наверняка ждут амбалы в черных костюмах. Если бы Никки удалось отнять у него пистолет, положение дел резко изменилось бы в ее пользу. Но она не видела ни единой возможности это сделать. У нее даже не было сумочки, которую можно было бы швырнуть ему в лицо.

Чем больше Никки думала о том, как сбежать, тем чаще стучало сердце. Страх собирался где-то в районе солнечного сплетения, парализуя ее. Никки не хотела умирать в этом грязном коридоре от пули безумца, убившего столько людей.

Она должна спастись. Обязана выбраться живой!

Лу Гудман поворачивал на Сан-Джулиан-стрит. Майка пропиталась потом, влажные руки скользили по рулю. Страх сжимал желудок и заставлял кровь стремительно бежать по венам. Во рту пересохло, дыхание сбилось.

Гудману было страшно.

Улица выглядела почти пустой. Редкие прохожие торопились сесть в машины или топтались на остановке трамвая, желая побыстрее оказаться дома и скрыться от невыносимой жары. Казалось, никто не обратил внимания, как Гудман заторморзил у обочины, выскочил из автомобиля и рванул к заброшенному складу. По пути он заметил, как двое громил уводят от здания худенькую молодую женщину, и узнал в ней Анну Бейтман, жену Луиса Родригеса.

Здоровяки сопроводили Анну к темной, глухо тонированной машине и усадили внутрь, а сами вернулись к складу и встали на входе. Оба были вооружены.

Очевидно, их хозяин находится в здании, раз его продолжают так тщательно охранять. Возможно, с ним находится Никки и ее жизнь в опасности. От человека вроде Луиса Родригеса можно ожидать чего угодно. Такие, как он, живыми не отпускают.

Лу побарабанил пальцами по служебному оружию, прикидывая свои шансы. Он был один, а у Родригеса как минимум двое вооруженных людей, а может, и больше. Можно, конечно, вызвать подмогу, процедура позволяла, но тогда он потеряет драгоценное время. Можно попытаться вырубить двух бугаев у входа, но вдруг один из них успеет выстрелить? К тому же Гудман не знал, сколько людей Родригеса находится на складе. Да он не успеет и глазом моргнуть, как из него вышибут мозги.

Скрываясь за кустами, Лу изучил местность. Слева от него пролегала узкая тропка, уходившая направо, к соседнему зданию. Вдоль тропки тянулась линия труб. Ярдах в десяти, между двумя закрытыми электрощитками, Гудман обнаружил ржавую пожарную лестницу, но она находилась слишком высоко, чтобы ей можно было воспользоваться. Почти у самой земли располагалось зарешеченное отверстие, похожее на технический люк. Гудман присел на корточки и дернул ржавые прутья. Неожиданно легко решетка, издав скрежет, отвалилась, и Лу едва не завалился на спину. Осторожно отложив решетку, Гудман заглянул в люк. Вентиляционная шахта?