И не слышал ничего.

Обратно. От правой стены к левой стене.

И опять ничего.

Наклонившись, он выключил прожектор и оказался в непроглядной мгле. Выждал. Двадцать секунд. Тридцать секунд. Минуту.

И опять описал микрофоном полукруг. Слева направо. И обратно. И еще раз обратно.

— …Ждите…

Он застыл — это был голос Гарри Аддисона, его шепот. Он выждал еще немного. Ничего. Он провел микрофоном еще медленнее.

— …без капель… — сказала медсестра Елена Восо так же тихим шепотом, как говорил американец.

Они были здесь. Где-то в темноте, окутывавшей пространство перед ним.

Вилла Лоренци. То же время

Войдя в спальню Эдварда Муи, Роскани зажмурился от ударившего в глаза яркого солнечного света. Криминалисты все еще возились в ванной. В раковине обнаружили следы крови, а на полу — отпечатки босых ног.

После того как поэт вернулся в свои комнаты после утренней встречи с Роскани во время первого полицейского обыска, его никто больше не видел. Ни обслуживающий персонал виллы, ни карабинеры, которые несли охрану вокруг нее. Ни одна живая душа. Муи попросту исчез. Как и моторная лодка Эроса Барбу.

В окно Роскани видел на озере два полицейских катера. На одном находился Кастеллетти, руководивший поиском на воде. Скала, бывший армейский спецназовец, с десятком карабинеров, имевших горно-стрелковую подготовку, шел берегом к югу от виллы. Детективы сошлись во мнениях, что Муи вряд ли мог отправиться на север: в этом направлении он никак не мог миновать Белладжио; там его отлично знали, а сейчас было полным-полно полицейских в форме. Так что Скала выбрал южное направление, где многочисленные бухточки и густая растительность позволяли спрятать лодку так, чтобы она не просматривалась ни с озера, ни с воздуха.

Роскани отвернулся от окна и вышел из комнаты в широкий коридор; сразу же навстречу ему шагнул полицейский. Отсалютовав, он протянул Роскани толстый конверт и сразу же удалился. Роскани открыл конверт и быстро просмотрел содержимое лежавшей в нем папки. На ее обложке значилось: «МЕЖДУНАРОДНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ПОЛИЦИИ», а на каждой странице красовался штамп «Сверхсрочно».

Доставленная папка содержала ответ на его запрос по поводу предполагаемого местонахождения многих известных террористов и, отдельно, персональные данные профессиональных киллеров, находящихся на свободе и, опять же предположительно, находящихся в Европе.

Держа полученные документы в руке, Роскани вернулся и вновь оглядел комнату. Увидел халат Эдварда Муи, лежавший на кровати, где его бросил хозяин, увидел криминалистов, продолжающих скрупулезно изучать открытую дверь в ванную, и внезапно понял, что они опять опоздали. Любитель острых предметов уже побывал здесь.

Гарри услышал скрежет о скалу; он понимал, что блондин в темноте вручную продвигает лодку по каналу, приближаясь к ним. Как он мог узнать, что они здесь? Как мог выбрать этот единственный отрезок в протянувшемся на добрую милю подземном проливе? В тот краткий миг, когда Гарри бросил взгляд на проплывавшую мимо моторку, ему показалось, что Сальваторе был пленником у их преследователя, но даже если это впечатление ошибочно, если он присоединился к блондину по доброй воле, все равно ни у одного из них не было никакой возможности догадаться, где именно они находились. Но все же кто-то догадался. И сейчас преследователя отделяли от входа в их убежище какие-то ярды, если не футы.

Единственное преимущество, которым они обладали, если, конечно, они обладали хоть каким-то малейшим преимуществом, — из-за неровности стен канала зев их грота было непросто найти. Елена увидела его лишь потому, что луч прожектора лодки, начавшей выходить из-за угла, случайно лег под определенным углом. Если бы не это, они приняли бы дыру за очередную тень от выступа, темное пятно над самой водой.

Звук повторился. Ближе, чем в первый раз. Дерево или стеклопластик — по шершавому камню. И вновь, еще ближе. Потом все стихло, и Гарри нисколько не сомневался, что моторка стоит прямехонько перед отверстием, настолько близко, что Елена, скорчившаяся на корме, могла бы протянуть руку в кромешной мгле и коснуться ее.

Гарри старался не дышать, все его чувства были напряжены до предела, нервы словно наэлектризованы, а сердце в груди билось, как ему казалось, словно басовый барабан. Он нисколько не сомневался, что Елена испытывает то же самое, беспомощно выжидает, с одной лишь надеждой, что лодка и находящийся в ней человек проплывут мимо.

* * *

Томас Добряк стоял неподвижно, одной рукой удерживая лодку у гранитной стены, а второй прижимая наушник к уху, и прислушивался. Он медленно поворачивал туловище справа налево, слева направо и слушал, слушал, но ничего не слышал.

Может быть, их все же здесь не было? Может быть, он зря торчит здесь, посреди канала? И микрофон, и звукоулавливающее устройство были чрезвычайно чувствительными. А корявые каменные стены и гладкая поверхность воды делали акустику очень причудливой, действуя как множество разнонаправленных динамиков, распространяющих звуки как и куда угодно. Голоса вполне могли донестись откуда-то еще. Может, из того отрезка канала, который он только что миновал, а может, из того, где еще не был.

* * *

В темноте опять раздался скрип — совсем рядом с Еленой, — и она почувствовала, как из туннеля на нее повеяло свежим воздухом. Моторная лодка удалялась от входа в их грот. Блондин уходил. Испытывая невероятное облегчение, она перекрестилась и прошептала в темноту:

— Он уходит…

— Дадим ему несколько ми…

И вдруг в нескольких дюймах от нее раздался громкий протяжный стон.

Елена застыла на месте. Ей хватило сил лишь в испуге поднести руку ко рту.

Стон повторился. Еще громче и протяжнее, чем в первый раз.

— О боже! — прошептал Гарри.

Дэнни начал приходить в себя.

Томас Добряк дотронулся до стартера, и в пещере разнесся резкий механический вой. Заработали спаренные подвесные моторы «ямаха», по двести пятьдесят лошадей каждый. Добряк заставил судно сделать крутой разворот, вспыхнувший прожектор озарил стены, лодка повернулась носом в сторону выхода из туннеля. Но почти сразу же он выключил моторы, и лодка вновь медленно поплыла по течению. Свет играл на стенах туннеля.

* * *

Гарри перебирал руками по потолку, до которого с трудом доставал, пытаясь продвинуть свою лодчонку глубже в пещеру. За кормой он видел пляшущий свет прожектора, неумолимо приближавшийся к горловине их убежища. Совсем рядом с ним Елена скрючилась над Дэнни, который лежал на покачивавшихся носилках, перекинутых с борта на борт возле самой кормы. Дэнни опять умолк. Он лежал неподвижно и дышал так же тихо, как и прежде.

Свет ударил в пещеру и проник дальше. За это краткое мгновение Гарри успел бросить взгляд вперед. Пещера тянулась еще на десять-пятнадцать футов, а потом ее потолок резко снижался и стены сближались. Понять, простирается ли она дальше, он не смог. Но ему не оставалось ничего иного, как толкать лодку туда. А потом уже смотреть, пролезет она через это сужение или нет.