Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Перейти на страницу:
Прошу эликсир для бессмерья людей —
талантливых, умных, красивых.
Пусть смерть существует для бойких теней —
чванливых, заумных, блудливых.
июнь 2017
Ждёт поцелуя солнца
Молчит берёзка голая зимой…
Печально и стыдливо-одиноко
ждёт поцелуя солнца, чтоб весной
вином хмельным наполниться и соком.
В предчувствии любви и днём, и ночью
объятий жаждет, и тепла, и света.
И вот уже беременеют почки —
и воскресает юная принцесса.
За боль любви, надрежут если ствол,
поплачется слезою благородной,
чуть сладкой и живительно-святой,
всегда и всюду лишь здоровьеродной.
Начнёт шептаться клейкая листва,
начнут рождаться нежные серёжки.
От поцелуя солнца и тепла
задорно закудрявятся берёзки.
октябрь 2017
Где был, где пропадал, я не спрошу
Где был, где пропадал, я не спрошу —
и без того ты слишком мрачен.
Не упрекну, не накричу – смолчу…
Пусть стонет всё внутри и плачет.
А тишина набатом колокольным
кричит, и нервы рвёт, и сердце.
И дышит в воздухе насторожённом
трагедия детей – не скерцо.
Знать, оскорблённое молчание —
не лекарь ни любви, ни мира.
Томлюсь от боли и отчаянья:
делить с тобой должны квартиру.
Мы постарели. Внуки подросли.
Цветы на даче, яблони, фасоль.
Обида и тревога отошли —
во сне законсервировалась боль.
ноябрь 2017
Листья и люди (первый вариант)
Листья отмирают, чтоб порой весенней
к жизни возродить родимый отчий ствол,
чтобы шелестеть музыкой прелестной,
танцевать на ветках весёлый рок-н-рол.
Ипостась людская несколько иная:
нас дорога жизни уносит к небесам.
Смерть опустошает и, не возрождая,
направляет души к призрачным Богам.
сентябрь 2017
Листья и люди (второй вариант)
Листья отмирают, чтоб весной
к жизни возродить родимый дом.
Им приятно в мире кружевном
вальсы танцевать затем вдвоём.
Люди же уносятся в гарем,
чёрный – на земле, светлый – у небес.
Волею Богов если кто воскрес,
дом осиротевший, жаль, исчез.
сентябрь 2017
Оконтуженный дед
В заграницу к сыну из деревни
дед приехал, к праздной жизни чуждый.
Внука в школу проводил напевно:
– „Единицей” вечерком нас разутюжишь?
Оставаясь днями сам с собою,
вяло на диване щёлкал кнопки.
Задержался, привлечённый словом:
„Это что ещё за зверь такой – Акрополь?..”
Оказалось, это город на горе,
от врага в нём укрывались в войнах.
Под горой было опаснее вдвойне —
под горою начинались войны.
Ночью деда мысли одолели,
и наутро он, тоской гонимый,
вышел из дому осиротело
солнышком погреться в парк любимый.
В нём росли лекарственные травы,
вишни, яблони и абрикосы,
пихты и орехи, груши, айвы —
птицы плавали в пруду меж сосен.
Жаль, красой никто не любовался.
Мчались мимо на велосипедах,
любовались лишь собой – на скейтах,
бордах, пенни, роликах, сегвеях.
Рядом с яблоней заметил дед арабку.
Медленно побрёл к ней мимо сосен
и остолбенел – заметил шляпку
белого гриба, что венценосен.
Огляделся… Боже, да их много!
Но во что собрать земное чудо?
Снял он майку, не возился долго —
так и обошёлся без посуды.
Дома усмехнулся „парадоксам”:
в школе не „отлично” – „единица”;
строят не внизу, а сверхвысоко,
и сорвать грибочек всяк стыдится!..
А в горах Алтая, на Белухе,
ветры, снег, морозы. На высотах
скалолазят альпинисты, духи —
люди так с горами сводят счёты.
Строят в том краю дома в затишье,
где вода, леса и ягоды-грибы,
припасают для зимы дровишек,
чтоб зимой не остудить избы.
Наготовил дед крестьянский ужин,
из грибов – жаркое, на гарнир – пюре,
но был снова внуком оконтужен:
– Де-еда! А грибы растут не на земле…
январь 2018
Люблю я… Пародийно
Отец ругался: Глеб твой с Верой!
Я не расстроилась ничуть.
И если даже… нет, он – мой!
Вам Глеба не перешагнуть.
* * *
Температурит он и бредит,
бормочет что-то про себя.
Слова любви кому-то шепчет —
переживает за меня!
* * *
Сказать ему в глаза люблю —
лишь самомнение развить.
Во тьме его приголублю —
он крепче будет так любить.
* * *
Ругаюсь на него порою —
молчанием его казню…
И не выдерживаю первой:
Тебя я, Глебушка, люблю!
Люблю твои глаза и губы,
твой взгляд лукавый, озорной,
твои обветренные скулы,
твой мозг живой и юморной.
Я без тебя себя не мыслю,
мне без тебя весь свет не мил —
я в гроб к тебе живою прыгну,
чтоб Бог Любовь благословил.
январь 2018
Мы все – из темноты
Мы в Мир пришли из темноты и втайне,
и также втайне в темноту уйдём,
но в жизнь ворвёмся ветерком бескрайним,
все возрасты сезонные пройдём.
Прочувствуем и солнца теплоту,
и град, и радугу весны цветенья,
но осень жизни встретим на бегу,
чтоб избежать зимы-оцепененья.
Встречаются же с нею все двояко.
Одни всё хмурятся, другие стонут,
а третьи пчёлкой трудятся, однако
поют, танцуют – держат жизни тонус.
Приходим мы на Свет из темноты
в любви к родным краям, плодам и звёздам,
но ягодка одна на всей длине лозы —
совсем не то, что налитые гроздья.
апрель 2018
Рифмованного слова ипостась
Рифмованного слова ипостась
иная, чем у прозы.
В стихах и в двух строках таится власть —
Троянская угроза.
Чарует распушённая весной
цветущая мимоза,
но навсегда пленяет глубиной
стихов премудрых доза.
Они – река, и айсберг, и звезда
в одной всего лишь строчке,
а проза – многоликая толпа,
но!., не в одном горшочке.
Нас ёмкой силою стихи разят,
а проза – поводырь
в миры, где любят, губят и едят
и лезут где в пузырь.
Рифмованного слова ипостась —
и песня, и заноза,
нарыв и юмор, что взрывают страсть
совсем не так, как проза.
март 2018
Генетический код
С рождения дарил нам Бог печать – геном,
ансамбль генетического кода.
Боюсь: удержится в трёх тысяча втором
тьма Дэ Эн Ка, что из Гулага родом.
Боюсь: обрушится в трёхтысячном айкью.
Боюсь: смартфоны роботом взорвутся.
Но, если роботы задвинут ум в тайгу,
Могилы предков стоном отзовутся…
Известно: робот, плод айкью людей,
как поражает, так и созидает.
И всё-таки железный прадобрей
злокачественен: он не сострадает!..
Мертвец же, божья тварь, уж тем святой,
что вечно спит, но – с памятью генома.
И, коль воскреснет рой молчавших ртов,
все роботы узнают силу лома.
июнь 2018
Плакучая ива
Мы прятались детьми в чащобах лозняка
на берегу Кучук-речушки на Алтае.
Нам было всё едино: прут, розга, лоза —
Мы ивы вавилонской не видали.
Наткнувшись на неё лишь в загранице,
мы ахнули от тюля афрокос:
роскошная красавица-царица
стыдливо прикрывалась ширмой кос.
Воздушной занавеской до земли
спадала бахрома уютной юртой,
маня и соблазняя: «Ну, входи
в прохладу лёгкой, тенистой каюты».
Мы сели на скамейку у ствола
и вспомнили село Степной Кучук
да стариков, плели что короба,
кошёлки, вазы, хлебницы, шкатулки,
диваны и игрушки, стулья, люльки,
узорный тын, скрывался где паук.
И, сравнивая, в иве находили
шатры, веранды, водопады, ниши
и рюши, что спадали горделиво
с загадочной китайской чудо-крыши.
Нежданно вдруг янтарным сентябрём
подъехала машина к статной даме,
и зажужжали пилы – тем сырьём
питался в ту минуту бизнес хама.
И пытка началась. И в инвалида
красотку превратили упыри.
Летели вниз веранды геноцида
и занавески, что спасали от жары.
Вздыхаем, натыкаясь на обрубки:
„Разумною была придумана Земля —
жаль, есть на ней плакучие голубки… ”
Господь хотел, как лучше, —
вышло, как всегда.
август 2018
Медицина – там и тут
Лежали в клиниках мы часто.
В немецких – здесь, а там – в советских.
* * *
Перейти на страницу:
Смотрите также:
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!