– А что ты намереваешься сделать? – спросил Давид. – Невозможно вечно праздновать.

– В нашем распоряжении группа людей и закрытое, охраняемое место для проживания. Почему бы не попытаться организовать утопическое поселение?

– Утопическое поселение? – удивился Леопольд.

– Да, место, где мы попробуем установить новые отношения между людьми. Проведем эксперимент, социальный эксперимент с целью понять, возможно ли существование такого поселения, где всем будет лучше?

Муравьи задумались над словами Жюли. Вдали слышались звуки сальсы, смех и пение девушек и парней.

– Это, конечно, было бы здорово, – признал Нарцисс. – Только толпой управлять непросто. Я был вожатым в летнем лагере для подростков, и я тебя уверяю, что руководить группой людей – дело тонкое.

– Ты был один, а нас – восемь, – напомнила Жюли. – Вместе мы сильнее. Наш союз в десять раз. увеличивает наши личные таланты. Мне кажется, что, объединившись, можно горы свернуть. Восемьсот человек уже последовали за нашей музыкой, почему бы им не поверить в нашу утопию?

Франсина присела, чтобы лучше думалось. Жи-вунг потер лоб.

– Утопия?

– Ну да, утопия! В «Энциклопедии» о ней на каждой странице говорится. Там предлагается создать общество более...

Она заколебалась.

– Более что? – насмешливо сказал Нарцисс. – Более милое? Более мягкое? Более забавное?

– Нет, просто более человечное, – выговорила Жюли своим теплым, глубоким голосом.

Нарцисс расхохотался.

– Ребята, мы попали. Жюли скрывала от нас свои амбиции.

Давид пытался понять:

– Что ты понимаешь под «более человечным» обществом?

– Сама еще не знаю. Но узнаю.

– Жюли, скажи-ка, тебя не задело во время потасовки с полицейскими? – спросила Зое.

– Нет, а что? – недоуменно ответила девушка.

– Там... на твоем костюме пятно.

Жюли завернула подол платья и удивилась. Зое была права. На нем действительно было пятно крови от раны, которую она даже не чувствовала.

– Это не рана, это другое, – сказала Франсина. Она увлекла Жюли в коридор, куда за ними последовала Зое.

– У тебя просто месячные, – сообщила Жюли органистка.

– У меня что?

– Месячные, – вмешалась Зое. – Ты что, не знаешь, что это такое?

Жюли эта новость парализовала. На секунду ей показалось, что собственное тело только что убило ее. Эта была кровь погибшего детства. Так вот как все закончилось! В тот самый миг, когда ей казалось, что она достигла счастья, организм ее предал. Он вынудил ее к тому, чего она страшилась больше всего: необходимости стать взрослой.

Она широко открыла рот и стала жадно глотать воздух. Ее грудь дышала с трудом, лицо стало пунцовым.

– Быстро! – закричала Франсина остальным. – У Жюли приступ астмы. Ей нужен вентолин.

Музыканты, порывшись в рюкзаке Жюли, к счастью валявшемся рядом с ударными Жи-вунга, нашли аэрозоль. Но сколько они ни нажимали распылитель, засунув баллончик в рот Жюли, лекарство не поступало – баллончик был пуст.

– Вен...то...лин, – задыхалась Жюли. Воздух разрежался вокруг нее.

Первое, к чему привыкает человек, это воздух. Только родившись, он наполняет им дыхательные пути для первого крика, и всю оставшуюся жизнь не может больше без него обойтись. Воздух. Двадцать четыре часа в сутки человеку необходим воздух, по возможности чистый. А Жюли сейчас его не хватает. Она вынуждена делать невероятные усилия для каждого вдоха.

Зое побежала во двор, спросить, есть ли у кого-нибудь с собой вентолин. Нет.

По мобильному телефону Давида позвонили в «скорую помощь», в «неотложную медицинскую помощь». Все коммутаторы были заняты.

– Должна же быть неподалеку какая-нибудь дежурная аптека, – нервно сказала Франсина.

– Жи-вунг, иди с ней, – решил Давид. – Ты самый сильный из нас, если она не дойдет сама, ты сможешь донести ее на руках.

– А как выйти отсюда? Менты с обеих сторон.

– Есть еще одна дверь, – сказал Давид. – Идите за мной.

Он повел их в репетиционный зал. Отодвинув шкаф, он показал еще одну дверь.

– Я ее случайно нашел. Коридор должен вывести в подвал одного из соседних домов.

Жюли тихо постанывала. Жи-вунг положил ее себе на плечо и спустился в подземелье. Они дошли до развилки. Слева чувствовалась вонь сточной канавы. Справа – спертый воздух подвала. Они выбрали дорогу направо.

При свете уголька принцесса 103-я рассказывает про Пальцы. Она говорит об их обычаях, технологиях, телевидении.

– Расскажи про белый плакат, предвестник смерти, – напоминает 5-й, не забывший о бедствии.

Собравшиеся вокруг костра рыжие муравьи трепещут, узнав о том, что над родным городом нависла опасность быть уничтоженным. Признавая угрозу, принцесса подчеркивает, что теперь убеждена в том, что Пальцы могут много дать мирмекийской цивилизации. То, что тринадцать рыжих муравьев благодаря огню смогли победить лавину карликов, лишь укрепляет ее в этой мысли.

Она, конечно, не умеет правильно использовать рычаг, не может воспроизвести чертеж катапульты... Но принцесса уверена, что, как и с искусством, юмором и любовью, все это дело времени. Если Пальцы примут правила игры, принцесса постигнет все.

– Не опасно ли сближаться с Пальцами? – спрашивает 6-й, все еще потирающий обугленную лапку.

103-я отвечает, что нет. Муравьи достаточно хитры для того, чтобы приручить Пальцы. Тут поднимает усик 24-й.

– Ты говорила с ними о Боге?

Бог? Все хотят знать, о чем идет речь. Это машина? Место? Растение?

Принц 24-й рассказывает, как однажды в Бел-о-кане Пальцы, умевшие разговаривать с муравьями, заставили их поверить в то, что они их хозяева и создатели. Эти Пальцы под предлогом того, что они огромные и всемогущие, потребовали, чтобы муравьи им слепо подчинялись. Эти Пальцы утверждали, что они – «боги» для муравьев.

Все насекомые придвинулись поближе.

– Что значит «Бог»?

Принцесса 103-я объясняет, что этого нет в животном мире. Пальцы считают, что над ними есть невидимая сила, контролирующая их по своему усмотрению. Они называют ее Богом и верят в ее существование, несмотря на то что не видят ее. Их цивилизация построена на вере в невидимую силу, контролирующую их жизнь.

Муравьи пытаются представить себе, каким может быть Бог, и не видят в нем практического смысла. Чем тебе может помочь мысль о том, что над тобой есть Бог?

Принцесса без особой уверенности отвечает, что, может быть, поскольку Пальцы – эгоисты, их эгоизм в конце концов им самим надоел и стал невыносим. Они чувствуют потребность в том, чтобы ощутить себя скромными и жалкими творениями еще более крупного животного – Бога.